Хижина
Лес шелестел листвой жаркой июньской ночи. Сквозь тихие звуки деревьев пробивались пьяные разговоры. Костёр потрескивал влажными сучками, вздымая к небу сноп искр. Огненные блики подсвечивали покосившуюся стену хижины, за которой начиналась настоящая темнота. Мрак, словно бездна, звал к себе, одновременно пугая и завораживая. Казалось, стоит туда зайти и не вернёшься, а если вернёшься, то уже кем-то другим.
Из темноты появился парень. Его походка была рваной.
-О, наконец-то ты пришёл… — начала говорить девушка, но ответа не получила.
Он, словно ожившая тень, прошел мимо, даже не взглянув на неё. Его руки тряслись, а зубы были сжаты до скрипа.
Девушка зажмурилась, чтобы сдержать слёзы: «Чего это ты? Я разве в чём-то перед тобой виновата?». Ей захотелось подойти, схватить его за руку и заставить объясниться, но его противоестественный напористый шаг заставил передумать.
Даже боль от обиды рассеялась, уступив место непониманию.
Он подошел к парню у костра. Тот улыбнулся, собирался что-то сказать, но вместо этого издал кряхтящий звук, после чего согнулся пополам, хватаясь за живот.
По округе разнёсся звук удара. Глухой, слабый, но кроме него словно всё перестало существовать. Будто кто-то нажал на телевизоре «Mute».
Девушка хотела закричать, но шок сковал каждую мышцу, и только щека начала подрагивать в такт быстрому дыханию. Она не могла пошевелиться, превратившись в безвольного наблюдателя.
Мир начал казаться размытым и неправильным, расстояния исказились, цвета стали неестественно насыщенными, а в голове возник непрекращающийся писк. Мозг отказывался верить в происходящее. Таким она его еще никогда не видела… знает ли она его вообще? Он ли это?
Он схватил парня за волосы и поволок к большому камню возле костра.
Шум прошлогодней листвы разнёсся по округе.
«Что? Что ты собираешься делать? — подумала она, не в силах озвучить свои мысли. Не в силах этому помешать — не надо!»
Раздался глухой звук от удара. Брызнула кровь, парень мгновенно обмяк.
Она закрыла глаза, молясь, чтобы всё это оказалось просто сном.
*****
Троллейбус со скрипом остановился. Сработала пневматическая подвеска, и многотонная машина наклонилась к остановке, угрожающе нависая над людьми. С громким звуком «Пшшшш» открылись двери. Даже почти без скрипа. Толпа вытекла на улицу, игнорируя старое доброе правило «Входим в переднюю дверь, выходим в заднюю». Выходили отовсюду, некоторые даже посматривали в сторону окон, словно размышляя, насколько удобно выйти через них.
Последний желающий покинул салон, и по округе вновь разнеслось «Пшшшш». Задняя дверь закрылась неестественно быстро, будто её подгоняла незримая воля водителя. Старушка с пустой тележкой, которая растолкала всех и готовилась запрыгнуть в салон, не успела. Не будь в противолежащем потоке другие старики, ей бы это удалось при помощи чьей-то матери, безумного взгляда и хаотичных ударов по случайным людям, но увы. Старческая магия напускной немощности, удобренная оберегом «старость нужно уважать», работает только против молодых.
-Вход только в переднюю дверь, — закричала женщина-водитель в единственную открытую дверь в начале троллейбуса.
-Но я ведь с тележкой! — закричала старушка, но её никто не услышал, а может услышали, но проигнорировали.
Возник новый поток, который теперь тащил людей внутрь, вминая зазевавшихся в двери, поручни и стекло кабины водителя. Повинуясь импульсу, высокий парень с выбритыми вискам и бородой без усов оказался внутри:
-Два до Перевала, — обратился Мирон Морозов к водителю, протягивая карту, а затем повернулся к рыжеволосой девушке, которая была одета в спортивный костюм Adidas, — Вик, попробуй занять место.
-Ладно, — резко ответила та, даже не пытаясь скрыть раздражение. Скорее наоборот.
-Перевал или Перевальное? — сказала водитель.
-А какая разница?
-Не задерживайте очередь! Вам куда?
-Где горы?
-Везде!
-Что дальше?
-Перевал.
-Хорошо, давайте до туда.
Толпа в дверях уже начала шуметь и выражать недовольство в различных эпитетах.
На Кузнецовой Виктории были матерчатые штаны с лампасами, короткий тонкий топ, едва закрывающий небольшую грудь, и накинутая на плечи, с завязанными на шее рукавами, пайта оверсайз. Всё однотонно серое, на фоне чего контрастировали большие золотые серёжки и цепочка из того же материала. Одежда, которая отлично будет смотреться в виде пижамы или на спортивной площадке, плохо сочеталась с высокомерным выражением лица.
Она нашла два свободных сидения и остановилась возле них, тщательно разглядывая повидавшую жизнь ткань, на которой отпечатались слабо заметные, но всё же весьма материальные, следы сотен предыдущих пассажиров.
Девушка села и, стараясь как можно меньше трогать что-либо, пододвинулась к окну.
-О, даже два места рядом. Отлично! — Мирон уселся, поставил на колени рюкзак объемом в восемьдесят литров, закрыв половину прохода прикреплённой снизу палаткой.
Он наклонился, чтобы поцеловать Вику в щёку, но та отстранилась.
-Отлично? Да пошёл ты нахер! — она отвернулась к окну.
Хорошее настроение Мирона сдуло так же, как порыв ветра срывает семена с перезревшего одуванчика, оставляя пустой семенник.
Парень неосознанно сжал сидение до хруста.
-Что случилось? — он с трудом выдавил из себя слова.
-Ты еще спрашиваешь? Оглянись.
К этому моменту троллейбус набился, как сардины на рекламной фотографии консерв. Несмотря на тридцать градусов за окном, внутри было не меньше сорока. Кондиционер не работал, часть окон закрыты. В воздухе витали ароматы разной степени отвратительности, от кислого запаха старого пота до свежего запаха бродящих ягод, которые кто-то вёз с дачи с тремя пересадками. Гомон голосов заполнял всё пространство внутри, а шум пыльной трассы доносился снаружи.
Ничего этого Мирон не увидел. Он лишь обратил внимание на машины перед троллейбусом.
-Что такое? — он хотел встать и отойти, как делал обычно в ссорах, но большой рюкзак и полный салон заставили его передумать, — Ты про пробку? Сейчас из города выедем, и всё будет значительно быстрее!
Вика до скрипа сжала зубы, собираясь ответить настолько едко, что токсичности ответа позавидовали бы чужие Кэмерона, но что-то её остановило. Она откинула со лба прядь длинных волос и улыбнулась только одним кончиком губ:
-Кажется тебе на твоих тренировках совсем голову отбили…
Мирон посмотрел на девушку, нахмурился, но внезапно закинул голову и громко рассмеялся на весь салон, чем вызвал недовольные взгляды всех пенсионеров в салоне. Те, кто помоложе, тоже были недовольны, но решили лишний раз не смотреть в сторону здорового парня с бородой и славянскими татуировками вдоль всего предплечья.
-Детка, если бы меня в клетке так часто не били по голове, то я бы точно не стал с тобой встречаться.
-Придурок! — Вика ударила его в плечо.
-Дура, — ответил Мирон.
Они поцеловались.
***
Эффект общественного транспорта гласит, что шестьдесят три процента людей должны скопиться в начале салона, возле водителя. Древняя магия мешает людям равномерно распределиться по свободной площади и вынуждает испытывать ненависть к каждому, кто пытается пробраться вглубь или подойти к передней двери.
Мирон посмотрел на толпу, вздохнул и поплёлся вперёд, взяв рюкзак в руки.
-Ты куда? — Вика схватила парня за руку.
Он дёрнулся, скидывая руку девушки.
-Не нужно меня так хватать!
-Какие мы нежные!
-Нет, просто не люблю, когда меня хватают.
Он сделал еще несколько шагов, цепляя людей палаткой, которая была значительно шире коридора. По салону разнёсся недовольный бубнёж, причем в основном он исходил из тех частей троллейбуса, до который Мирон еще даже не добрался.
-Зачем ты туда идешь? Вон сзади пусто. Тебе что ли не хватает страданий или ты снова хочешь с кем-то закуситься?
-Нам нужно сказать водителю, что мы выходим.
-Ты в каком веке вообще живёшь? — девушка дошла до задней двери и обоими руками указала на кнопку, — видишь эту волшебную штуку? На неё можно нажать и всё получится. Водитель узнает, что нам нужно выходить.
Мирон завис, размышляя над словами девушки. Так-то, конечно, она была права, но ему не хотелось это признавать. Самолюбие превыше всего, даже логики.
-Ай какая ты шутница! — ответил парень и пошёл вперёд, расталкивая людей.
-На остановке останови, — обратился Мирон к водителю.
Женщина развернулась и оценивающе изучила наглеца, который, по её мнению, слишком большого мнения о себе. Если бы ей платили по сто рублей за каждый раз, когда она встречает подобных паразитов, то она бы уже давно накопила на киллера и смогла бы парочку убрать. Всё равно в их жизни нет уважения, цели и смысла.
Троллейбус затормозил перед самым подъёмом. Пешеходный переход был финальной точкой подъема и отделял его от затяжного спуска. Пост ГАИ в свою очередь был единственным, что отделяло желающих перейти на ту сторону дороги от их возможности перейти сразу на тот свет.
Мирон вышел на улицу и вдохнул полной грудью. Даже несмотря на то, что было пыльно, а воздух был далёк от альпийской свежести из-за кучи машин, это всё еще было намного лучше духоты, которой сейчас наполнился каждый уголок Симферополя.
Июнь выдался жарким.
-Эй, вы куда! — Раздался женский крик внутри салона, когда закрылись двери троллейбуса.
Мирон повернул голову и широко улыбнулся, после чего помахал рукой.
Вика продолжила кричать:
-Откройте дверь, я еще не вышла.
Троллейбус начал двигаться.
-Подождите! — срываясь на визг закричала девушка, — откройте заднюю дверь.
Мирон начал волноваться и уже собирался прыгать возле троллейбуса, размахивая руками, чтобы остановить транспорт. Какие бы эмоции он не испытывал после разговора с Викой, последнее, чего бы ему сейчас хотелось — ждать, пока она сможет вернуться со следующей остановки.
Пешком не дойдёт. Ей придётся ждать троллейбус в обратную сторону, а какой тут шанс, что она вернётся, вместо того чтобы просто поехать домой?
Троллейбус остановился, громко зашипев, словно недовольная кошка.
Вика вышла. Мирон пошел к ней, краем глаза увидев водителя. Ему показалось, что на секунду на лице уставшей женщины за рулём возник счастливый блеск маньяка.
-Курица! — сказала Вика, — да чтоб она обосралась и еще пару дней на толчке провела, а в этот момент пусть у неё туалетная бумага закончится. Да пусть её в ухо деревенские петухи дерут. Да чтоб у неё…
Девушка перевала взгляд на Мирона.
Парень смотрел вслед уходящему троллейбусу с несвойственным ему серьезным выражением лица, а в уголках глаз сверкали искры интеллектуальной работы.
-Ты чего?
Морозов не ответил.
-Мир, ты чего? — она потрясла его за плечо.
-Прости, — сказал парень, и поцеловал девушку в щеку, — я просто задумался.
Обычно позитивный и расслабленный, сейчас же Мирон выглядел напряженным. Это никак не вязалось с его негласным девизом «Не зная земного не рассуждай о небесном», что в переводе с Морозовского означало «Не парься и живи в кайф».
Вика провела рукой по рыжим волосам, смахнула прядь со лба и наклонилась ближе к парню:
-О чём? — спросила наконец Кузнецова, протирая слегка саднившие кисти.
-Не знаю… что-то в этом было… неправильное.
-В том, что ты оставил меня в троллейбусе, а сам ушел?
-Детка, не сейчас, — он взял её за локти и немного отодвинул от себя, но затем притянул поближе и обнял, — я просто дал тебе возможность сделать так, как ты считаешь правильным.
«Мудак! Козёл! Тварь! Да тебе на меня что ли вообще плевать» — хотела сказать Вика, но вместо этого вспомнила, что Мирон для неё сделал. Похоже, сейчас он говорил искренне. Вместо этого она сказала:
-Я люблю тебя.
-И я тебя, — сказал Морозов и поцеловал девушку.
Они пошли вперёд, проходя мимо старого троллейбуса, стоящего на постаменте. Не так давно он возил людей, а сейчас его безжизненный скелет стал гордым напоминанием о прошлом, которого никогда не было. Троллейбусы никогда не выглядели так хорошо, как сейчас, выступая в виде памятника.
***
На стоянке напротив хинкальной стояла квадратная BMW девяностых годов. Несмотря на преклонный возраст, машина выглядела так, будто её колёса ни разу не касались дороги.
Возле машины, облокотившись о спойлер, курил Соловьёв Гриша. Средний рост, среднее телосложение, зато богатые родители.
На пассажирском сидении спереди сидела Василиса Толкачёва. Короткие шорты задрались, обнажая часть ягодиц, но девушка этого не замечала. Она была погружена в активную переписку в трёх приложениях. Вместо футболки на ней был надет платок, который завязывался сзади.
-Здарова! — сказал подошедший Мирон.
Гриша вздрогнул от неожиданности, но мгновенно попытался придать себе более властный и самоуверенный вид. Он медленно повернулся к Мирону, медленно улыбнулся, а затем медленно протянул руку ладонью вниз:
-Ну здарова, коли не шутишь.
-Хорош выпендриваться, ты не на работе, — Мирон легонько щелкнул Гришу по кончику носа.
Гриша на секунду разозлился, но затем оценил габариты Мирона и решил, что злиться тут не на что, но всё же…
-Конечно! Если бы на работе мой подчинённый опоздал, то он бы быстро стал безработным, — попытался сохранить лицо Соловьёв.
-Похоже, тебе повезло, что я не твой подчинённый, — Мирон нахмурился и слегка ссутулился, повинуясь скорее инстинктам, чем осознанному желанию.
-Мальчики, не ссорьтесь, — подошла Василиса и провела пальцем по груди обоих парней, затем поцеловала Мирона в щёку, после чего остановилась и потрогала его бицепс, — а ты времени зря не теряешь, да?
-Бездействие порождает беспокойство и страх. Действие — уверенность и смелость, — ответил Василисе Мирон, после чего смерил её взглядом, — ты тоже времени зря не теряешь, да?
Не дожидаясь ответа, Вика быстро подошла к девушке и поцеловалась с ней в щёки:
-Привет, дорогая, ты как?
-Лучше всех, а ты?
-Отлично, но….
-Но?
-Думаю, а на кой нам это вообще нужно? Может упакуемся в тачку и поедем на море? Возьмём вискарик и зависнем до самого утра.
Лицо Василисы засеяло, она уже начала отвечать, но Мирон её резко перебил:
-Нет.
-Но почему? — в очередной раз спросила Вика у своего парня.
-Ты знаешь почему! — Мирон подошел к ней вплотную и сказал более резко, чем хотел. Девушка отшатнулась, — я должен.
-Бро, слушай, ну правда же… — начал Гриша, стараясь выглядеть увереннее, но тщательно подбирая слова, — ты ведь обещал это шесть лет назад. Ты уже отходил пять походов. Может хватит? Ты же не собираешься провести так всю жизнь. Может хватит уже праздновать день партизан и подпольщиков? Ты даже в армии не служил. Давай устроим сегодня день виски и моря?
Мирон осунулся. Он не хотел кричать на Вику, но ничего не мог с собой поделать. Если эмоции бурлили через край, то он терял над собой контроль.
Он собрался, чтобы ответить Грише настолько вежливо, насколько это возможно, хоть ему и очень хотелось прописать другу левый джеб.
-Я не могу нарушить обет, данный умирающему. Сегодня 29 июня. И. Мы. Идём. В поход. Вас никто здесь не держит. Если не хотите, то можете уходить, — он оглядел всех, — так что?
Никто не ответил.
-Вот и хорошо.
-Что хорошо? — спросил подошедший худощавый рыжий парень с непропорционально большим рюкзаком за спиной. Он был одет в клетчатую рубашку и обычные джинсы.
-Без тебя было хорошо, — сказал Гриша.
Игнорируя укол, Саша Панин, который по совместительству был двоюродным братом Мирона, рассмеялся:
-Не переживай, со мной будет еще лучше. Идём?
***
Лес встречал друзей полумраком густых деревьев. Было жарко и слегка душно, но значительно прохладнее, чем на открытом солнце и во много раз свежее, чем в городе. Симферополь со своей неадекватно плотной застройкой и асфальтом летом превратился в крематорий, где люди жарятся в собственных квартирах, глядя на термометр, который даже ночью может показывать больше тридцати пяти.
Горы, там, где они оставались не тронуты строительством новых посёлков и трасс, оставляли место лёгкой прохладе даже в самый жаркий день. Впрочем, прохладу эту можно было прочувствовать только в том случае, если ты уже установил лагерь, друзья же не чувствовали свежести.
Спустя какие-то триста метров все, кроме Мирона, покраснели, пропитав одежду потом насквозь.
-Зачем мы вообще сюда попёрлись? — внезапно остановившись спросила Василиса.
-Потому что! — проходя мимо сказал Гриша. Он даже не остановился рядом с девушкой.
-И ты меня даже не подождёшь?
-Подожду. На месте.
Впереди виднелся новый подъем.
-Давай же, пойдём, — подхватил Василису за локоть Саша.
Девушка сделала несколько шагов, а затем посмотрела на парня и скривилась, после чего выдернула руку:
-Обойдусь без твоей помощи!
-Вот и отлично, — Саша улыбнулся, и пошел вперёд, прогоняя обиду, — а то я и сам устал.
Вика шла наравне с Мироном впереди, и сама была удивлена тем, что ей так легко даётся дорога.
Расстояние было небольшим, а подъем нерезким, но любой выход в горы для неподготовленного человека — сложная задача.
-Саш, а чего ты устал? – спросила Вика, — ты разве не опытный турист?
-Турист? С чего ты взяла? Если у меня была палатка и спальник, то это не значит, что я в этом хоть что-то понимаю.
Девушка немного задрожала, будто прошла сквозь морозильник: «Неужели никто в нашей компании не понимает, что делает?».
-А разве вы с Мироном не ходите в походы каждый год?
Саша рассмеялся, а звонкое эхо разнеслось по тихому лесу, отражаясь от стволов безразличных деревьев.
-Походы? Это первый раз, когда мы действительно идём. Обычно мы подъезжаем к месту, достаём из багажника купленные заранее дрова, заливаем всё это розжигом, а когда огонь разгорается, то достаём пивасик. Может кто-то бы и назвал это походом, но я зачастую реально воспринимаю мир.
-Если бы ты реально воспринимал мир — пошел бы и утопился, — недовольно ответил Гриша, который подошёл к Мирону, — куда дальше, Сусанин?
Компания остановилась возле развилки. Можно было пойти дальше прямо, а можно было свернуть на одну из двух троп, разделяемых тонким ручейком, который изо всех сил старался выжить в воцарившейся засухе.
-Почему вы у меня спрашиваете?
-А у кого нам еще спросить, гений?
-Помолчи, — Мирон обратился к двоюродному брату, — ты знаешь, куда нам дальше?
-Дай подумаю…
Василиса закричала:
-Зачем вообще вы меня сюда потащили? Я могла нормально сидеть дома, отдыхать от работы, а не пилить… А куда вообще? Вы сами-то хоть знаете, куда мы идём?
-Всё мы знаем, — спокойно ответил Мирон, хотя спокойствие было напускным. В действительности внутри у него взорвалась атомная бомба ярости, которую он из последних сил пытался сдерживать. Больше всего он ненавидел, когда на него кричат. Вдвойне было хуже от того, что это делала женщина. В тройне от того, что это была еще и не его женщина! — просто не знаем, как туда пройти.
-Знаем, — ответил Саша, глядя на Мирон. Ему было знакомо это выражение и не хотелось, чтобы ситуация достигла до точки кипения, — нам налево.
-Точно? — спросила Василиса.
«Да заткнись ты наконец, тупая ты овца. Есть в твоей голове хотя бы капля интеллекта? Ты же работаешь помощником какого-то руководителя, неужели не замечаешь, когда нужно замолчать?» — подумал Саша, но сказал:
-Да, идём. Раньше придём, раньше начнём.
-Вот этот план мне нравится, — Гриша похлопал парня по плечу сильнее, чем нужно, и пошёл вперёд.
Саша попытку доминирования проигнорировал и пошёл замыкающим.
Лес стал гуще и темнее, угол падения послеобеденного солнца изменился. Стало немного легче дышать, но от необъяснимого волнения перехватывало дыхание.
***
-Добрый день! — Мирон помахал рукой.
-Ты чего? — спросила Вика, дёргая парня за край футболки.
-Что ты имеешь ввиду? — Мирон повернулся и, вскинув брови, уставился на девушку с таким видом, словно она задала ему вопрос «Почему ты ешь?».
Потому что нельзя есть, конечно же! Какие тут вообще могут быть варианты?
-С кем ты разговаривал?
-С вон теми туристами, — Морозов развернулся и указал рукой на пустой холм, где никого не было.
Вика перевела взгляд с пустого холма на парня, а затем обратно, но ничего не сказала, лишь нахмурилась и слегка поёжилась от внезапно холодного порыва ветра.
Противоестественно холодного для такого тёплого дня.
-А эти туристы, они с тобой в одной комнате сейчас? — попытался пошутить Саша и сам рассмеялся.
Никто даже не улыбнулся.
Парень потупил взгляд и провёл рукой по рыжим волосам.
Опустилась свинцовая тишина.
Подошли Гриша с Василисой, который слегка отстали. Они широко улыбались.
-Вы чего это тут такие все грустные?
-Да так… — ответила Вика и снова уставилась на пустой холм: «Действительно, почему вообще мы здесь стоим и смотрим в пустоту?».
Холм улыбался продолжением тропинки, парочкой средних кустов и одним высоким полусухим деревом, одиноко нависающим над дорогой.
Ничего особенного, но идти дальше не хотелось. Даже Гриша с Василисой остановились и в задумчивости уставились вдаль, сами не понимая, почему встали.
-Передохнём? — спросил Саша, стараясь перебороть мучительную тишину. Собственный голос эхом разнёсся внутри головы и показался чужим.
-Хорошо, — механически отозвался Мирон, снял рюкзак и уселся на него, не отрывая взгляда от небольшого возвышения.
«Увидел и увидел. Может они просто зашли за холм, что здесь такого?» — спрашивал он сам у себя. Ответы были простыми «Ничего» и «Всё нормально», но почему-то он в них не верил. Опыт и инстинкты кричали: «Что-то не так, чувак. Присмотрись». Подобные ощущения возникали и раньше, когда оппонент использовал ложный удар, чтобы спровоцировать на ответные действия, а после контратаковать. В клетке он подобное распознавал и действовал быстро, но на что реагировать здесь? На случайную тень, которую принял за туристов?
Приблизительно метр восемьдесят пять парень и около метра шестидесяти восьми девушка. Желтые горнолыжные куртки, дутые штаны, красная и зелёная шапка, у девушки лыжные очки. Неужели всё это привиделось? Мирон решил над этим не размышлять. «Сейчас этого нет, а значит не стоит внимания» — он потёр виски и зажмурился.
-Ну что, идём? — спросил Саша.
-Куда идти? Мы же только сели. Давай передохнём? — сказал Морозов и оглядел остальных, — все устали. Жара невыносимая, давай еще чуть посидим. Тепловой удар никому не нужен, — ответил Мирон.
-Да сколько уже можно сидеть? — встряла в разговор Василиса, — и так уже с полчаса тут бакланим! Чёрный доктор сам с собой не встретится!
-Какой еще Чёрный доктор? – вздрогнув, спросил Мирон, когда воображение нарисовало чумного доктора, который вёз на тележке через лес гору трупов. Парень даже удивился собственной фантазии. Обычно его больше интересовала реальность, чем вымысел, потому с воображением всё было плохо.
-Винчик же, что за тупые вопросы? — Василиса недовольно топнула ногой.
-Какой еще винчик? — спросил теперь Гриша и уставился на свою девушку, проводя взглядом по её канекалонам: «Когда же ты избавишься от этой дряни?».
Василиса рассмеялась:
-Хорошая шутка, — затем нахмурилась и внимательно посмотрела на Соловьёва, а затем сделала несколько шагов к парню и едва не взяла его за грудки, — ты же взял Чёрного доктора?
-Нет конечно.
Она тряхнула головой и попыталась расслабиться. Опыт работы помощником руководителя дал о себе знать. Прежде чем устраивать истерики, метать молнии и вспоминать все неизвестные матерные слова, нужно разобраться в ситуации. Можно, конечно, не тратить время на такие глупости, но для этого должен быть определённый статус и положение должно позволять.
Её положение пока не позволяло.
Пока.
-Почему?
-Ты отдохнуть идёшь или выпендриться?
«Ну погоди у меня! Вот появится кольцо на этом пальце — тогда мы с тобой будем говорить иначе» — подумала Василиса, но вместо этого ответила:
-Отдохнуть, и?
-И всё. Будь это встреча выпускников, то мы бы с тобой взяли какую-нибудь тридцатилетнюю Массандру или бутылочку Хэннеси, но мы ведь идём отдыхать, а что это значит?
-И что же? — встрял Саша, пытаясь быть «душой компании».
Выходило у него плохо.
Вопрос проигнорировали.
-Ну?
-Это значит, что ты взял водку? — хохотнула Василиса, не выдержав.
Несмотря на финансовый интерес, ей действительно нравился Гриша. В нём была смесь уверенности и наглости, которая привлекала. Он знал, как вести себя с ней, даже знал, как поставить на место, а больше это никому не удавалось, кроме, разве что, мамы.
Как-то за разговором все не сговариваясь встали, накинули рюкзаки и пошли дальше.
-Нет, это значит, что я взял самбуку.
-Самбуку? — удивилась Вика, — а как ты собираешься её пить?
-По классике!
-Неужели ты взял стеклянные стаканчики? — удивился Саша, который когда-то читал про то, как нужно правильно пить этот напиток.
-Обижаешь! — ответил ему Гриша и потряс рюкзаком. Рюкзак зазвенел, — металл! Мы же в походе!
-А не обожжемся?
-Ты — нет, — ответил Гриша, — потому что тебе никто и не нальёт.
Василиса с восхищением взглянула на своего парня: «И всё же он очень хорош», у Вики же во взгляде читалось неодобрение, но в слух она ничего не сказала.
-Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — опустив взгляд в пол промямлил Саша.
-Ребят? — сказал Мирон, который шел впереди поодаль от всех.
Его никто не услышал.
Гриша подошел ближе к Саше и похлопал его по плечу:
-Не ссы, малой. Мы тут отдыхаем. Ты хоть и педик, но наш педик. Конечно мы тебе нальём!
-Мне двадцать четыре, я всего на год тебя младше!
-Ребята? — снова сказал Мирон.
-Значит против педика ты ничего не имеешь? — рассмеялась Василиса, — мы так и думали!
-Отстаньте от… — начала Вика, но её перебили.
-Ребята! — закричал Мирон, поворачиваясь, — если вы сейчас не обратите на меня внимание, то я подойду и кому-то втащу!
-Да что случилось, боевик-рецидивист? — спросил у него Гриша.
-Это оно? — Мирон указал рукой на старый дом, который стоял прямо возле небольшой речушки, у склона начинающейся горы.
-Нихренасебе, — только и ответил Гриша.
-Да, это оно. Мы почти пришли! — удовлетворённо ответил Панин Саша, но никто его энтузиазм не разделял.
Дом казался ветхим, небезопасным и слишком неуместным в лесу, но они чувствовали что-то еще. Все они. Разное для каждого в деталях, но общее в целом — тревога.
У каждого было ощущение, словно они были путником, который весь день блуждал по лесу, а к вечеру небо заволокли тучи и поднялся сильный ветер. Обгоняя стихию он вышел к огромному рву, через который перекинуты открытые ворота в замок, но над замком кружат птицы и нависла самая чёрная туча. Вроде бы вот оно то место, которое так долго искал, но при виде спасительного убежища возникают мысли «А не лучше ли переждать ночь в лесу?».
-Может вернёмся и поедем в Алушту бухать на набережной? — озвучил мысли Гриша.
Всем хотелось согласиться, даже Мирону.
Но он не мог.
Он обещал.
Мирон подошел к Грише, схватил его за грудки и поднял над землёй:
-Еще раз это скажешь, и я сломаю тебе челюсть. Ты меня понял?
-Так не тяни! — закричал Гриша, слегка дрожа.
Мирона будто ударил разряд электричества, он отпустил друга и потёр глаза:
-Прости, пожалуйста. Не знаю, что на меня нашло…
-Я знаю! — ответил Гриша, разглаживая футболку, — ты просто ссышь там ночевать.
Неожиданно для себя он выяснил, что на друга не злится, но оставить удар без ответа не мог.
-Ты прав, — выдохнул Мирон, — почему-то мне действительно не хочется там спать.
-Так может и не будем? — спросил Саша, который весь этот маршрут и придумал.
Девушки посмотрели на него с нескрываемым восхищением. Они всецело разделяли его мысль, и уважали за то, что он выступил против Мирона. Особенно сейчас.
Жаль, конечно, что мертвецам нет дела до уважения, но они мысленно отдали ему дань, пока он был еще жив.
-Надо, — устало ответил Мирон. Это было неожиданно для всех. Никакой ярости, — мы обещали.
-Так я же и не предлагаю не ночевать в лесу, просто предлагаю не ночевать там.
-У тебя с собой есть палатка? — спросил он, глядя прямо в глаза двоюродному брату.
-Нет…
-А хоть у кого-то здесь есть палатка? Он осмотрел окружающих.
Никто не ответил.
-Вот именно! Потому идём-те уже, и хватит забивать голову ерундой.
У Мирона на душе внезапно стало легче: «Я полгода назад даже Макса Сильвы не испугался, какой-то хижине в лесу меня уж точно напугать не удастся».
«Но ведь у тебя есть палатка…» — подумал Саша, но мысли не озвучил.
Одной палатки на пятерых в любом случае не хватит.
***
-Фу, мы будем спать в этой грязи? — спросила Вика, глядя вверх.
Потолок наполовину обвалился, и на местами прогнивший дощатый пол осыпалась деревянная стружка. В углах виднелись чёрные следы то ли плесени, то ли грязи, а на окнах шелестели остатки порванной плёнки.
-Нет, конечно, — улыбнулся Мирон и вышел в окно.
После небольшого прыжка он ловко приземлился на ноги и огляделся по сторонам. Слева склон, который через двести метров резкого подъема заканчивался вершиной Сахарной головки, справа ручеек от родника, а за ним лес.
Морозов отряхнулся и пошел вправо. Он подошел к небольшим зарослям кустарника, после чего достал из кармана что-то, лишь отдалённо напоминающее нож и больше похожее на складной тесак.
Со скрипом лезвие открылось, раздался щелчок складного механизма, и парень с рвением молодого канадского дровосека начал срезать небольшие, но пышные ветви кустарника. На лбу выступил пот, стало жарко, но это была приятная летняя жара, которую ожидаешь увидеть, глядя видео в сети с отдыхающими в экзотических странах людьми.
Даже приятно.
В двери хижины появилась Вика, которая наблюдала за странными действиями своего парня, сидя возле полуразвалившегося бревенчатого моста, ведущего прямиком к двери. Иногда, переводя взгляд на мост, девушке приходила в голову простая мысль, ответ на которой найти не удавалось: «Зачем такой огромный и высокий мост над ручьём, которым легко можно переступить?».
Если откинуть вопросы и опасения о том, что этот мостик может в любой момент развалиться, то он выглядел по-своему симпатично. Как артефакт, навивающий мысли о эпохе, когда строили просто, надежно и без гвоздей… и это при том, что сам мост не выглядел просто или надёжно, а гвозди при строительстве, конечно же, использовались, хоть в это и сложно было поверить, глядя на его состояние.
Где-то рядом птицы орали так, будто участвовали в ожесточённом политическом споре вместо поисков партнёра, а рядом журчал подземный родник, выплёвывающий наружу воду.
Жара стала мягкой, растапливая застывшие сердца, расслабляя напряженные мышцы и прогоняя холодные мысли. Вика откинулась назад, опираясь на руки и испытала забытое чувство — лёгкость. Все проблемы, все попытки быть другим человеком, борьба за собственное я и место под солнцем, всё это было где-то далеко отсюда. Незначительно. Оно растворилось, словно ложка с вареньем, брошенная в океан. Содержимое того, далёкого мира, больше не имело значения.
Имел значение только текущий момент, и он был прекрасен.
Наработанный годами оценивающий прищур разгладился, взгляд девушки стал легче, а затем она закрыла глаза.
«Сейчас я не Кузневова Виктория Ильинична из посёлка Приветное. Мне больше не нужно вставать в четыре утра для рыбалки у моря. Меня больше не волнует, приедет сегодня автобус или нет. Я не Викуся, Викс, Вика или другие производные от моей ФИО в среде моих одногруппников. Мне не нужно отвечать на каждый выпад, чтобы доказывать, что я не деревенская простушка. Не нужно самоутверждаться при малейшем шансе, чтобы доказать всем, а возможно и себе самой, что я чего-то стою. Не нужно разбираться кто я. Я — это я. Мне этого достаточно».
Она с трудом сдержала наворачивающиеся на глаза слёзы. Внезапно ей стало так хорошо.
Легко.
Спокойно.
Расслабленно.
Сначала раздался хруст брёвен, а затем и голос Мирона:
-Поможешь?
Вика мечтала раствориться в этом моменте умиротворения, и в первую секунду, когда услышала голос, надеялась, что Мирон упадёт с моста: споткнётся или бревно сломается, любой вариант, но, главное, чтобы он не мог дойти и нарушить момент.
Он смог.
-Ну так что? — спросил Мирон, нависая над девушкой.
Она медленно открыла глаза и улыбнулась парню: «А вообще, зачем нужно счастье, если его не с кем разделить?».
-С чем тебе нужна помощь?
-Подмести, конечно.
Парень улыбался, но настроение Вики ухудшилось. Она сама не могла понять, в чём дело. Вроде бы Мирон приложил усилия, чтобы сделать этот веник, который позволит привести в порядок их сегодняшнюю комнату. Вроде бы даже попросил, а не требовал, чтобы она что-то сделала, и всё же чувство уюта растаяло.
-Может пока начнёшь сам? — спросила девушка.
-Без проблем.
Мирон пожал плечами и пошел в хижину, что-то насвистывая себе под нос.
Чувство безграничного покоя не вернулось, но хорошее настроение дрейфовало где-то рядом, и Вике удалось схватить его за хвост. Она хохотнула, вспоминая, как выглядят неуклюжие попытки Мирона заниматься домашними делами. «Он воин, не фермер» — подумала она и закричала:
-Подожди, я пошутила. Я уберусь.
«Пускай счастье и не может длиться вечно, но хорошее у тебя настроение или плохое — это твой собственный выбор. Я выбираю хорошее» — подумала Вика и вошла в хижину.
***
Гриша отодвинул наполовину оторвавшуюся плёнку, которая болталась над дверью, и они с Василисой вошли в комнату. Пахло тёплой сыростью, которая, напоминала летний отдых у озера. Скорее лёгкий запах водорослей, чем плесень. Эта комната была близко к склону и закрыта от солнца высокими деревьями, внутри было прохладно.
-Вряд ли эта занавеска защитит нас от диких животных, — сказал Гриша и слабо улыбнулся уголками губ.
-Что за дикие животные? — вздрогнула Василиса и неосознанно прижалась поближе к парню.
-Ты, например, — он поцеловал её в шею.
-Дурак! — девушка рассмеялась и ладошкой ударила Соловьёва по плечу, — Мог бы быть и посерьезнее.
-Посерьезнее, говоришь? — он провёл ладонью по бедру девушки, — есть у меня к тебе одно серьезное предложение.
Василиса огляделась. Грязный пол, прозрачная плёнка и шастающие в коридоре друзья. Так себе затея, хотя, в глубине души, ей она показалась очень заманчивой.
-Ты пока не заслужил! — ответила она и отстранилась.
-Чем я заслужил судьбу несчастного изгоя?
-Что? — удивилась Василиса.
-Да так, популярные сериалы вспоминаю.
-Опять ты про эту дрянь? Кыш или как его?
-Киш, но да, согласен, музыка так себе, но что-то в ней есть.
-Во всём можно что-то найти, если накрутиться.
-Ага, в тебе же я что-то нашел, — Гриша снова приблизился и приобнял Василису.
-Во мне можно много чего найти. Плохой пример, — она кокетливо толкнула его открытой ладонью в грудь, — ты всё еще не заслужил.
Парень наклонился, поднял девушке футболку и попытался поцеловать её в живот:
-Я знаю, как заслужить…
Толкачёва сделала шаг в сторону:
-Едва ли. Ты же мужчина, вы не очень догадливые.
-Ну так помоги мне догадаться!
-Ты уверен, что готов к этому? Правда этого хочешь?
-Конечно я этого хочу, — ответил парень, едва не скуля от напряжения. Отсутствие окон, свежий воздух, внезапное расслабление и бродячие где-то рядом друзья — всё это завело его еще сильнее, — так что же мне сделать?
Василиса начала двигать болтающуюся на двери клеёнку, но та оторвалась. Девушка от неожиданности вскрикнула, но мгновенно взяла себя в руки. Она убрала имитированную занавеску от лица и указала пальцем на комнату Мирона и Вики:
-Видишь?
-Что? — Гриша не ожидал такого поворота событий, все его мысли сейчас крутились исключительно вокруг секса, последнее, что ему хотелось, это смотреть, что там делают друзья.
«В ней что ли проснулся скрытый вуайеризм?» — Гриша скривился от неприязни.
Он считал, что в жизни нужно попробовать всё, кроме… вот это «кроме» включало в себя множество вещей, и подглядывание за друзьями, занимающимися сексом, было где-то в первых рядах.
-Посмотри!
-Не хочу я смотреть, как они там развлекаются. Это у тебя с этим какие-то проблемы!
В этот момент в комнату зашел Мирон:
-Ребят, мы закончили!
-Да пошел ты нафиг! — вскрикнул от неожиданности Гриша, — Какое мне дело, до вашей интимной жизни?
Мирон только удивлённо посмотрел на друга, но ничего не ответил:
-Так веник-то нужен?
Внезапно на Гришу снизошло озарение: «Так Вася говорила про уборку?».
Он испытал облегчение, которое было сильнее, чем когда ты несколько часов сидишь на унылой встрече, мечтая о походе в туалет, а потом она заканчивается, и…
-Вась, ты не хочешь убраться здесь? — Гриша обратился к девушке.
-Нет, я хочу…
Гриша хищно и пристально посмотрел ей в глаза:
-Вась, надо.
-Я… да ты… знаешь что… — от злости она не могла связать даже несколько слов.
-Так что, веник вам оставить? — спросил Мирон.
-Да, поставь у стены, — ответил Гриша и повернулся к Василисе, — да брось, давай немного наведём порядок, а потом займёмся чем-нибудь получше.
-Чего-нибудь получше ты сегодня точно не получишь!
-И я получу, и ты получишь, — он достал из кармана две пятидесятимиллилитровые бутылочки Фоулера, — перед самбукой нужно разогнаться, а это лучшее, что может быть.
Василиса улыбнулась: «Он всегда знает, как найти подход к моему сердцу».
***
Саша зашел в маленькую грязную комнату. Из тех двух, которые ему оставили на выбор, здесь хотя бы не пахло мочёй. Половина пола провалились, а через отдельные дырки можно было рассмотреть землю в паре метров снизу. Через щель задувал ветерок, оттуда же вполне можно было ждать и нашествия насекомых ночью.
Парень осмотрелся, широко улыбнулся, бросил в угол спальник, после чего расположился на нём, закинув руки за голову.
-Ка-а-йф, — протянул Саша и закрыл глаза, чтобы насладиться шумом леса, доносящимся снаружи.
***
-Ты это слышал? — спросила Вика, отпуская плёнку, которую пыталась прибить к окну при помощи камня и ржавых гвоздей, валяющихся по всей комнате.
-Не, я это не слышал, — ответил Мирон.
На мгновение Вика успокоилась, всего на мгновение, но затем оценила странность ситуации.
-Не слышал что?
-Ничего не слышал, — ответил парень и улыбнулся.
-Что вы тут слышали или не слышали? — спросил заходящий в комнату Панин.
Вика относилась к Саше лучше, чем остальные, но, как и все, немного недолюбливала. Было в нём что-то необъяснимо странное. То, как он говорил, то, как он себя вёл. Он будто раз за разом безуспешно пытался влиться в компании, но не удавалось ему не из-за каких-то личных качеств, а потому, что казалось, будто ему ни до кого и ни до чего в действительности нет дела, будто и до самого себя.
Он походил на всегда улыбающегося живого мертвеца.
-Никто ничего не слышал, потому что… — начал Мирон, но Вика его перебила:
-Мир, слух, ну хватит врать, а?
Мирон ничего не ответил. Вика улыбнулась собственным мыслям: «И где же привычная вспышка ярости, когда тобой пытаются командовать? Что-то ты скрываешь…». Девушка повернулась к Саше и откинула со лба копну непослушных рыжих волос.
-Ты ведь это слышал, да?
-Не знаю про что ты, но вот болтовня этих голубков не даёт мне покоя.
-Каких голубков?
-Василисы и Гриши, я даже не знал, что у них настолько вместительные лёгкие, чтобы говорить столько времени беспрерывно… правда даже не представляю, о чём они могут так долго и беспрерывно шептаться.
Глаза Мирона расширились. Он подошел к двоюродному брату и потряс его за плечи.
-Ты и сейчас это слышишь?
-Ну да, а что? — Саша пожал плечами, вместе с которыми вверх подскочили и руки Мирона.
Держал он не крепко, но и отпускать не спешил. Он будто даже забыл, что держит Панина.
-Сколько… — Мирон сглотнул, — сколько голосов ты слышишь?
-Три, а что? — Саша напрягся. Он глубоко вдохнул. На лбу выступила вена, а кровь от лица будто сбежала в желудок, который свело спазмом. — мы еще кого-то ждём?
-Нет, ответил Мирон, и выскочил в коридор.
Саша и Вика последовали за ним в другую комнату, где на полу рядом сидели красные Гриша и Василиса.
-Ребят, вы слышали это? — спросил Мирон.
-Слышали что?
-Голоса…
Гриша медленно улыбнулся, растягивая пьяную улыбку. Василиса надула губы, словно пытаясь изображать ими задумчивость.
-Конечно слышали — ваши.
-А какие-нибудь еще?
Гриша с Василисой переглянулись:
-Конечно, они велели нам начать бухать. На часах уже четыре, а вечеринка даже не началась! То-о-ска-а-а.
-Так еще же не вечер, — попытался пошутить Саша, но встретил только недовольный взгляд Василисы.
-Тихо! – Мирон приложил палец к губам.
-Ты мне тут не указывай! — сказал Сашей и хлебнул из уже третьей бутылочки Фоулера.
-Завались!
Мирон выглядел угрожающе, потому Соловьёв не стал отвечать. Повисла тишина, в которой между слабым шумом листвы и расслабляющим журчанием воды послышался отчётливый шепот:
-Скоро землю вы перестанете топтать, придёт ваш черед для неё удобреньем стать…
Мирон огляделся. Схватил веник, который стоял там же, где он его оставил, и выскочил из комнаты. Краем глаза ему показалось, что он увидел тень, которая мелькнула на противоположной от входа стене.
С импровизированным оружием он выскочил наружу, спрыгнул по полуразвалившимся ступенькам и оббежал дом вдоль ручья. Руки от напряжения покраснели, но Морозов ни на мгновение не ослабил хват своего оружия. Пускай оно и выглядело нелепо, менее опасным от этого оно не становилось. Ветка есть ветка.
Он огляделся. Ручей перекатывал небольшие камешки, с дерева сорвался листик и вращаясь опустился вниз, и случайный блик солнца ударил в глаза. Кроме этого, ничего примечательного Мирон не увидел.
-Он не очень-то умный, да? — сказал полупрозрачный мужчина, одетый в тёплую альпинистскую куртку, с дырой в черепе.
-Неужели ты сомневался? — ответила полупрозрачная девушка в похожей одежде.
-Немного, если честно, — призрак выглянул из-за угла хижины, немного наблюдая за хаотично бегающим вокруг входа Мироном, — казалось, что иногда он способен принимать здравые решение.
-Но не когда взбешен.
-Это да, как думаешь, сможем ли мы этим воспользоваться?
-Не знаю, будет ли нам это нужно. За последние пол дня мне вообще начало казаться, что они и без нашей помощи друг друга поубивают.
-Возможно, — ответил мужчина, — но у меня есть сомнения на счёт их интеллектуальных способностей. Туповаты они.
Наконец Мирон заглянул за заднюю стену дома, но между небольшим ровным пространством и резким подъемом никого уже не было.
Он слабо ударил кулаком в опору хижины. Скорее просто толкнул кулаком. Старое дерево задрожало. Раздался хруст. Казалось, будто эта хижина стоит только чудом.
Отдышавшись, Мирон снова продолжил бегать возле дома, заглядывая под каждый кустик.
-Неожиданно, — ответила девушка-призрак, снова становясь видимой.
-Кажется, с ними нужно быть аккуратнее. Он, конечно, глупый, но не тупой бычара, которым показался сначала. Пока нам нужно их пугать, но не спугнуть.
-Он мне не нравится! — высказалась полупрозрачная девушка.
-Мне тоже, — ответил парень-призрак, — слишком уж часто его били по голове. Почти не боится, а без этого нам не восстановить достаточно сил.
-Есть остальные…
-Да они тоже все с ебанцой, если честно. Кажется, что они больше боятся того, что о них подумают другие, чем смерти или страданий.
-Чего это тебя на драматизм и обсценную лексику потянуло? Сначала стихи, теперь это?
Призрак пожал плечами, попытался улыбнуться, но вместо этого опустил взгляд:
-Решил напоследок вспомнить былые времена, когда писал стихи для…
-Для Маши? — закончила за него девушка призрак.
-Не важно, — мужчина кивнул головой, — она уже, наверное, умерла от старости и находится в лучшем мире…
-Не переживай, мы тоже туда попадём когда-нибудь, — девушка похлопала его по плечу, — там и встретитесь.
-Нет, не думаю, — он посмотрел на свои руки. В некоторых местах они были более прозрачными, напоминая швейцарский сыр, — скорее всего рано или поздно это место окончательно исчезнет, а мы вместе с ним.
Они замолчали, каждый думая о своём.
Мирон споткнулся на мосту, пока возвращался в хижину. Нога провалилась между брёвен, и он едва не упал. Перед глазами возник острый камень, на который бы точно упал, если бы не смог удержать равновесие.
Он замер и уставился на него так, будто мог расплавить его взглядом:
-Не сегодня, — сказал он и вернулся в домик.
Внутри стояло напряжение. Все спорили, срываясь на громкие обсуждения на грани конфликта.
-Никого, — сказал Мирон и попытался отдышаться, согнувшись пополам.
-Что значит никого? Кто тогда это говорил? — спросил Гриша.
-Говорил что? Вы разобрали слова? — спросил Саша, — что именно вы слышали? Я слышал просто какой-то шепот.
Все переглянулись, но никто не ответил.
-Там было что-то про смерть, нарушил наконец молчание Мирон.
-Смерть? Лично я ничего такого не слышал, — сказал Гриша, и после паузы продолжил, — я вообще не слышал ничего из того, о чём вы говорите.
-Я вообще-то тоже, — начала Василиса, — хотя мне здесь всё равно не нравится! Может…
-Может что? — спросил Саша, — может вы пьяными пойдёте и сядете за руль?
-Не такие мы уж и пьяные… — Толкачёва растерялась от тона Панина, обычно он говорил иначе, — а если что, нас довезет Мирон, да?
Она повернулась к Морозову, но тот на неё даже не посмотрел. Саша продолжил:
-А меня оставим здесь, ведь кому я нафиг нужен, правда?
-Тебе такси вызовем… — попыталась соврать Василиса, но вышло так плохо, что она бы сама себе не поверила.
-Ладно, хватит нас разыгрывать, — улыбнулся Гриша, отхлёбывая из маленькой бутылочки, — погнали отдыхать!
Напряжение спало, и больше никто уверенно не смог себе ответить, действительно ли он что-то слышал. А если и слышал, то что?
Сошлись на мнении, что показалось. В лесу никогда не бывает тихо, мало ли что может послышаться?
***
Все разошлись по комнатам. Усталость и лёгкий дискомфорт витали в воздухе, но предстоящий вечер с костром, алкоголем и историями воодушевлял. Василиса с Гришей быстро прогнали негативные мысли порцией ароматных сигарилл, дым от которых наполнил хижину и заставил Мирона с Викой отправиться на улицу, заниматься подготовкой костра.
Саша лёг в углу комнаты на спальник и закрыл глаза. В темноте яркими вспышками проносились случайные мысли, а настроение менялось быстрее, чем угол наклона трассы на американских горках.
Пока он разгонялся от неадекватного воодушевления до полного депрессии бессилия, из хижины вышли и Гриша с Василисой.
Парень остался один в пустом доме, который с приходом вечера всё больше захватывал полумрак. Температура начала падать, повысилась влажность, а с ней в воздухе возникли капельки влаги с запахом плесени. Саша вспомнил дедов погреб и расслабился:
-Саша, — донёсся до него голос деда. Он вскочил и открыл глаза.
-Саша, — его снова позвали, но он понял, что голос был явно не деда, а женский.
Он вышел в коридор и заглянул в комнату Гриши и Василисы. За полупрозрачной плёнкой никого не было, но… но что-то в полумраке его насторожило: «Может зайти?». Он не мог решиться. Вроде бы что тут такого, всё равно заброшенный полуразвалившийся домик посреди леса, о каких личных комнатах тут может быть речь? Лес единственный, кому здесь что-то может принадлежать… Тем более парень чувствовал, что его разыгрывают, а потому ему захотелось выглянуть в окно и посмотреть, есть за ним кто-то…
И всё же как-то невежливо.
Он стоял, глядя внутрь собственных мыслей, сквозь слой полупрозрачного пластика клеёнки, а затем отдёрнул занавеску и вошел в комнату.
Пусто.
Он подошел к окну и выглянул. На улице тоже никого не было, только шум родника доносился спереди, с другой стороны звучали голоса друзей. Кто-то рассмеялся.
«Странно» — подумал Саша, и еще раз услышал, как его зовут по имени.
Он развернулся и увидел в комнате Вику.
-Привет, — сказала она, глядя Саше прямо в глаза и странно улыбаясь.
-Привет, — смущённо ответил парень и опустил взгляд.
Девушка подошла ближе, и провела пальцами рядом с его грудью, не касаясь.
-Скучаешь?
-Ээ… — Панин замялся, не найдя что ответить.
-Хочешь я тебе помогу развеять скуку? — она опустила руку ниже, проводя в воздухе возле его паха.
-Что ты… я…. Мирон?
-Не мямли, я ведь вижу, как ты на меня смотришь. Такое сложно не заметить…
-Я не…
-Короче… хочешь я тебе отсосу?
Она начала наклоняться.
-Что… я…
На секунду желание овладело Сашей, но за гаммой эмоций он выбрал самые базовые, примитивные. Бей, беги, замри. Последнее уже было использовано, потому он просто сорвался с места и выбежал в коридор.
Вика начала таять, превращаясь в полупрозрачную девушку в горнолыжной одежде. Рядом с ней возник так же одетый мужчина с пробитым черепом:
-Хочешь отсосу, серьезно? Это такому тебя в СПИ учили?
-А чему еще могут научить, когда на десять парней приходится одна девушка?
Кажется, что лицо призрака на секунду выразило эмоции, похожие на мёртвое удивления, но спустя несколько мгновений оно снова стало непроницаемым:
-Шутишь?
Девушка улыбнулась:
-Пытаюсь, что еще нам остаётся делать? Без юмора никуда!
-Так ради шутки ты настолько вложилась? Сколько раз мы еще сможем провернуть этот фокус?
-Если они так же продолжат грызться, то раза три.
-Стоило того?
-А это важно?
-Да, — призрак-мужчина нахмурился, — не знаю. Я так устал, кажется, будто это продолжается вечность. Как же мне хочется, чтобы это закончилось…
-Тогда давай не будем, — она пожала плечами.
-Не будем что?
-Не будем делать то, что делали уже десятки раз. Давай оставим их в покое, пусть уходят.
Воцарилась тишина, затем мужчина снова заговорил:
-Хочешь их отпустить?
-А ты?
-Я…
-Да, ты!
Мужчина посмотрел на неё и отвернулся: «Как она может сохранять столько жизнерадостности, будучи мёртвой?».
-Нет, я пока не готов проверить, что будем в таком случае.
-Проверять не нужно, я тебе и так скажу — наша энергия иссякнет, и мы окончательно исчезнем. Рассыпемся на атомы и молекулы, чтобы позже собраться во что-то новое.
-Ты уверена?
-Закон сохранения энергии никто не отменял.
-Что закон сохранения энергии говорит про призраков?
Девушка пожала плечами:
-Такому нас в приборостроительном институте не учили. Может сейчас это включили в программу, но что-то сомневаюсь. Раз этого не было тогда, не будет и сейчас. Разве что-то может переплюнуть советскую школу?
Мужчина хохотнул:
-Действительно, — он сделал паузу, — значит продолжаем?
-Продолжаем… — она задумалась, а затем снова искренне и ясно улыбнулась, словно была обычной живой любознательной студенткой, — если это можно так назвать. Кажется, они отлично справляются и без нас. Даже как-то неинтересно.
-У тебя это вызывает интерес?
-Когда ты мёртв тоже нужно как-то развлекаться, иначе и остатки рассудка можно потерять.
Мужчина хмыкнул, но ничего не ответил.
***
Возле старого кострища лежало немного веток и только. Друзья будто испарились. Саша почувствовал себя одиноким выжившим на плоту посреди Северного океана. Сколько не брыкайся – исход один: одиночество и смерть.
На секунду он усомнился в том, что поступил правильно.
«Всё равно меня никто не любит, ради чего я пытаюсь быть отличным парнем с плохими людьми? Разве было бы подлостью бы подлым с подлецами? Может нужно было согласиться? — размышлял парень, глядя на домик, из которого всё еще не вышла Вика, — А что теперь? Что я скажу Мирону? Должен ли я ему что-то сказать? Могу ли я ему что-то сказать?».
-Ты чего встал? — закричал кто-то прямо в ухо.
От неожиданности Саша вздрогнул. Сердце забилось быстрее, подмышки намокли.
Он медленно повернулся и увидел гогочущего Гришу. Парень был уже изрядно поддатым и раскачивался из стороны в сторону.
«Что взять с пьяного?» — пытаясь взять в себя руки подумал Саша, но попытка провалилась.
Пока это животное, которому всё в жизни достаётся даром, пытается меня оскорблять, я вынужден молча глотать обиду, чтобы хоть чего-то в жизни добиться. Ему не понять какового это!
-Пошел ты! — только и ответил Саша, мгновенно испытывая чувство стыда.
Внутри него бурлил океан негодования, а всё, что он смог сказать — оскорбление на уровне пятиклассника.
-И пойду, — пожал плечами Гриша, — но ты тоже давай иди.
-Куда?
-А ты как думаешь, куда все делись? Где они, по-твоему, а?
-Я… не… — Панину очень захотелось дать правильный ответ, словно от этого зависело что-то важное, но внезапно он передумал.
Он крепко сжал кулаки, подошел вплотную к Соловёву и глядя ему прямо в глаза… не смог ничего ответить или сделать.
Он сделал шаг назад и замолчал. Ему показалось, что Гриша начал презирать его еще больше. Таким людям нельзя показывать слабость.
Пока Саша переполнялся жалостью к себе, Гриша поймал себя на мысли, что уже несколько минут смотрит в пустоту, а за это время к нему зачем-то подходил Саша, который почти сразу отошел:
-Так ты чего хотел-то? — спросил Соловьёв, пытаясь понять, что вообще происходит.
От алкоголя и усталости он погрузился в ощущение, похожее в сон наяву. Приятный сон. Мир походил на кисель, пробираться через который было огромным удовольствием. Делать что-то было лень, но собирать дрова было еще подъемным.
-Я… — Панин опустил глаза.
Он мечтал взять чёрный от копоти камень из кострища и проломить богачу череп, но вместо этого попытался сделать свой голос максимально отстранённым, — а куда все делись?
-Хороший вопрос, — Гриша искренне рассмеялся, но Саша был уверен, что тот смеётся над ним, — а, точно. Вспомнил. Они пошли за дровами! Ты идешь?
С этими словами мужчина развернулся и скрылся где-то в чаще леса.
-Дрова?
Парень посмотрел на домик: «Значит никто не заметил, что нас с Викой не было?».
Мысли в его голове рождались и умирали, словно древние цивилизации в ускоренной перемотке. Миллионы развитий, но все ведущие к упадку. Саша так и не смог от них избавиться, но нашел в себе силы пойти в лес на поиски дров.
Лучше делать хоть что-то, чем ничего. Бездействие толкает к рефлексии, а рефлексия сводит с ума.
***
Начало темнеть, а количество дров росло непропорционально медленно.
То ли вокруг не было подходящих, то ли все не слишком усердно занимались поиском. В какой-то момент вся компания оказалась возле костра, но никто не спешил нырять в заросли деревьев, чтобы собрать еще немного сушняка… хотя и сушняком это назвать было сложно, большая часть веток были влажными.
-Ну что, кто будет разжигать костёр? — спросил Мирон, глядя на Сашу.
Вопрос был риторическим. Никто не хотел заниматься чем-то еще, кроме употребления алкоголя, а Саша был лёгкой мишенью. Он бы не стал спорить.
Василиса и Гриша сели поодаль, и в перерывах между поцелуями, чмокающий звук от которых отражался от горы за их спиной, они пили из маленьких бутылочек.
Сколько их они вообще взяли?
Саша же вопрос даже не услышал. Он впился взглядом в Вику, которая приобняла Мирона за талию.
-Ты чего? — спросила наконец девушка, не выдержав взгляд Панина.
-Ты ему скажешь или я? — взвизгнул Саша.
-Скажу что?
-Ты знаешь!
Мирон улыбнулся, но улыбка была тяжелая, говорящая: «Тебе стоит отвалиться от моей девушки», после чего он заговорил нарочито ласковым голосом:
-Так ты будешь костром заниматься или нет?
-Я… да ты знаешь, что она… да ты…. а почему я? — вывалил он поток полусвязного бубнежа.
-Мир, нафига мы вообще взяли этого педика? — заплетающимся языком проговорил Гриша.
Саша сжал кулаки и пошёл к Соловьёву. Тот неспешно убрал ноги Василисы со своих коленей и медленно встал.
-Я не гей! — сказал Саша.
Гриша размял шею, наклоняя голову к плечам. Раздался хруст. Он удовлетворённо хмыкнул:
-Не педик? Помнится, у тебя была всего одна девчонка, классе в восьмом, да? И ту ты попытался сожрать.
-Я… — парень повернулся к двоюродному брату. Мирон отвернулся, делая вид, что его внезапно заинтересовало дерево прямо за спиной.
«Эту историю никто не должен был знать! Да, я случайно прокусил ей губу во время поцелуя, ну и что? С кем не бывает?» — думал он.
Саша испытал невыносимую тяжесть одиночества, приправленную щепоткой предательства и доведённую до вкуса пониманием, что едва ли такое происходило хоть с кем-то.
Однако вместо ожидаемого бессилия на него наоборот навалилась злоба. Он посмотрел Грише прямо в глаза:
— Заткнись! Заткнись! Лучше тебе заткнуться, слышишь?
-А то что? — Гриша толкнул Сашу ладонью в грудь. Панин сделал несколько шагов назад, споткнулся и едва не потерял равновесие, после чего замер. -Так я и думал. Иди лучше занимайся костром, хоть какая-то от тебя будет польза.
Саша наклонился и схватился за небольшую палку.
-Что решил хлестать меня этой веточкой? — Гриша рассмеялся.
Сознание Саши захлестнула красная пелена, в которой виднелось всего две вещи: Соловьёв и увесистое бревно рядом с ним.
-Эй, ты чего? — закричала Василиса и вскочила на ноги. Пьяная расслабленная улыбка сменилась гримасой страха.
Мгновение спустя последние остатки рационального мышления покинули голову Панина. Он двумя руками схватил бревно, которое в обычной ситуации едва ли смог поднять, и ударил наотмашь в сторону Гриши.
Гриша несмотря на то, что большую часть жизни существовал в тепличных условиях богатенького ребёнка, всё же бывал в драках. Неожиданно даже для самого себя он смог оценить ситуацию и в последний момент сделать шаг назад. Бревно прошло мимо него и врезалось Василисе в плечо.
Девушка вскрикнула и упала на землю.
Мгновенно накатил ужас: «Что же я натворил?», он шагнул к Василисе, чтобы узнать, всё ли хорошо, но замер, а беспокойство сменилось удовлетворением: «Эта тварь получила то, что заслужила!».
Вокруг всё загудело. Плакала Василиса, проклиная Сашу, Гриша сыпал угрозами, тем не менее стараясь держаться на расстоянии, что-то говорила Вика, но не было слышно только Мирона.
Саша слегка улыбнулся уголком губ: «Она это заслужила!», но внезапно стало слишком тихо, а из его рта вместе с воздухом вырвалось лишь короткое «Ы», после чего парень упал на колени, тщетно пытаясь вдохнуть воздух.
Секундный шок прошел и боль от удара в грудь разошлась по всему телу. Над Сашей возвышался Мирон, который тщательно оценивал двоюродного брата, наклонив голову влево.
-За… — начал говорить Панин, стараясь вернуть дыхание, — что…
-Лучше молчи, — сказал Мирон, размышляя, нужно ли бить еще.
Решил, что пока хватит.
Саша заплакал и отполз от кострища:
-Ненавижу вас! Твари! – закричал он, когда смог вернуть дыхание.
Мирон повернул голову.
-Шлюха, профурсетка, мразь и адьюльтер, — сказал Саша, по очереди указывая пальцем на Василису, Вику, Гришу и Мирона.
Мирон развернулся и двинулся к Панину, не говоря ни слова. Слова были и не нужны. Глаза говорили за него.
Саша всё понял.
Он побежал.
***
Вперёд, затем влево, затем по тропе вверх. В темноте Панин скользил между кустами и деревьями, лавируя между препятствиями с упорством хищника, преследующего добычу. Только добычей был он сам.
Парень споткнулся, но быстро встал на ноги и снова побежал. Он видел, что Мирон творит во время боя в клетке… ему очень не хотелось оказаться рядом с двоюродным братом, который намеревался применить насилие. От страха едва различимые в темноте глаза парня горели нездоровым огнём, но Саша продолжал бежать: вопреки разбитому колену, вопреки боли в груди, в которую с каждым вдохом будто втыкали десяток вязальных спиц, вопреки здравому смыслу, который упорно подсказывал, что сзади никого нет.
«Я должен бежать! Должен» — повторял себе Саша.
Деревья расступились. Сначала появилась небольшая поляна, а затем торчащие вверх маленькие скальные зубья. Возле них Саша остановился. Не потому, что достиг вершины и решил передохнуть, а потому, что дальше бежать было просто некуда, вокруг были обрывы разной степени крутизны.
Открывался вид на Ангарский перевал и плато Демерджи. Было ясно: ни единого облачка не проплывало по безразличной синеве ночного неба, а звезды сияли так сильно, что их мерцанием могли насладиться даже самые невнимательные.
Саша сел на край и захрипел, пытаясь восстановить дыхание.
Паника понемногу отступила, но парень продолжал слабо вздрагивать раз в пару секунд. Он посмотрел на открывающийся перед ним вид и расстроился. Сейчас казалась более уместной грозовая ночь, чтобы ливень грохотал так, как будто море перевернули над Крымом. Вместо этого вокруг было тихо и спокойно.
Это раздражало.
Он хотел себя жалеть, утверждая, что весь мир против него, а сейчас нельзя было винить всё. В воздухе пахло летом и влагой, а земля прогрелась настолько, что даже без пенки было тепло и комфортно сидеть.
-Хочу домой… — шепотом сказал парень и закрыл ладонями глаза.
-Ага, вот только ты пришел не домой, а на Сахарную головку. Кто бы сомневался, что ты выберешь место с таким названием, — услышал Саша голос Гриши, но не смог разобраться звучит он на самом деле или внутри его мыслей, которые на фоне стресса стали настолько яркими.
-Получше шутки не нашлось? – ответил вслух парень.
-Этой достаточно, ведь все знают, что ты любишь члены, — вымышленный (или реальный?) Гриша рассмеялся.
Саша неспешно открыл глаза.
Рядом никого не было. Недалеко внизу размытым пятном горел костёр и звучали голоса.
Там было весело.
Здесь одиноко.
Очень одиноко.
Саша закрыл глаза и заплакал: «Я бы мог бы быть там же? Зачем я всё испортил?».
***
-Иди! – упрямо сказала Вика.
Мирон выпрямился и встал в боевую позу. Он почти осознанно пытался её напугать, а для этого придал себе максимально агрессивный вид. Было почти не сложно: чего это его «баба» им командует?
-Нет! – упрямо ответил Мирон, но вместо воинствующего взгляда глаза в глаза, он смотрел на свои ноги, пока ковырял носком землю.
Вика подошла ближе.
Она вспомнила детство в Приветном. Перед глазами встал петух, который всегда мешал ей пройти в туалет. Он громко кричал, резко нападал и старался поцарапать или клюнуть. Вика боялась до ужаса, пока в один день решила не бежать. Она встала прямо перед ним и громко сказал: «Пошел вон!». Петух застыл, а затем отошел и больше не приближался. Эти воспоминания, впервые за долгие годы, заставили её почувствовать себя собой. Не той пафосной красоткой, которой она пыталась быть, а обычной деревенской девчонкой.
Она поняла, что больше не нужно притворяться.
Почти всё в последние годы было ошибкой, почти всё, кроме Мирона. Она действительно его любила, но сейчас он перешёл черту. Он влез в конфликт, который его не касался, на стороне, которая была не права.
-Ты прямо сейчас встанешь и пойдёшь искать Сашу, ты меня понял?
-Да как же я его найду в огромном лесу-то? – жалобно сказал Мирон.
Он больше не выглядел, как машина для убийств, а был похож на провинившегося ребёнка. Чувствовал он себя так же.
-Об этом нужно было думать до того, как ты начал его бить.
-Да разве ж я…
-Он твой брат!
-Двоюродный… — затухающим голосом сказал парень, но Вика была непреклонна.
-Иди уже! – она легонько улыбнулась и закрыла рот руками, чтобы Мирон не заметил. «Когда он не злится, он еще красивее» – подумала девушка.
-А если я тоже потеряюсь в лесу?
-Чего ты ожидаешь? Сочувствия? Если потеряешься, то значит ты это заслужил.
***
-Можно?
От неожиданности Панин подпрыгнул. Этот голос был настоящим. Из темноты появился Мирон и встал рядом.
На мгновение Саша зажмурился, ожидая удара. Удара не последовало.
-Ты не будешь менять бить?
-Зачем бы мне тебя бить? — Мирон уселся рядом, потирая татуировку на плече.
-Ну я назвал вас по-всякому…
Мирон улыбнулся.
-Я половину даже не понял.
Саша сжал зубы. Он почувствовал себя изгоем еще сильнее, чем прежде. Зачем ему здесь быть, если даже его оскорбления никто не понимает?
-Я хочу побыть один…
-Слушай, по поводу того, что произошло….
-Я хочу побыть один! — сказал Саша, после чего встал и скрылся в зарослях деревьев.
Мирон достал из кармана пачку сигарет и чиркнул зажигалкой. В голове возник образ орущей Вики, которая не стала бы сдерживаться, если бы узнала, что он курит. Он слабо улыбнулся: «Бабы… У меня есть моя воля и я буду делать то, что считаю нужным». И всё же он оглянулся, когда чиркнул зажигалкой.
Лишние скандалы мне ни к чему, — подумал он, делая затяжку.
Он закашлялся.
-Да, давненько не курил… — Мирон увидел быстро идущего на встречу Гришу, — о, ты тоже решил к нам зайти?
Гриша не ответил, только хищно улыбнулся и толкнул Мирона в сторону обрыва.
Парень не удержался и покатился вниз, успев взглянуть в пустой и абсолютно трезвый взгляд Гриши.
***
-И где тебя носило? — спросила Вика у Саши, который подошел к костру.
-Я….
Он посмотрел в глаза Вики и увидел там только тревогу, после чего бегло взглянул на Василису. Она явно не питали к нему любви, но и ненависти там тоже не было.
-Я… — снова попытался сказать он и осёкся.
Внезапно Саша расплакался, а его громкие всхлипы растеклись по округе, гуляя по пустым тропинкам ночного леса.
Из темноты появился Гриша.
-Ты где лазал? — Василиса подняла на своего парня глаза, накрытые пеленой алкоголя.
-Бегал, — Гриша рассмеялся и посмотрел на рыдающего Панина. — Что с ним?
-Плачет, как видишь.
-Я бы сказал, что воет, как тёлка во время ПМС, если не купить ей мороженое, — он улыбнулся, но внезапно стал серьезным, — а почему?
-И правда, — Василиса потёрла ушибленное плечо, — а сам-то как думает?
-Не знаю… сожалеет, что не смог кого-то из нас завалить?
Сложно было сказать шутит Гриша или серьезно.
***
На вершине Сахарной головки продолжал стоять Гриша, глядя в сторону, куда упал Мирон. Он постоял немного, а затем его внешность изменились, а очертания размылись. Он превратился в призрака-мужчину.
-И зачем? — спросила у него возникающая рядом призрак-девушка.
Он не ответил.
-Ты ведь знаешь, что если он умрёт таким образом, то мы никак не сможем получить его эссенцию! — девушка почти кричала.
Неподалёку с громкими криками взлетела стая птиц.
-Не ори…
-Не орать? Да какая теперь разница!
-Большая…
-Ты всё испортил, понимаешь, — она ударила его кулаком в грудь, — теперь мы покойники!
-Мы и так мертвецы, но… Ты правда так считаешь?
-Если он умрёт, то… — она запнулась, — ты думаешь, он выживет?
-Не знаю как ты, а я катался здесь еще в те времена, когда эти деревья были маленькими кустиками…
-Не ври!
-Ладно тебе, приукрасил для красного словца.
-Нормально так приукрасил, тысячи на две лет.
-В любом случае, этот склон менее крутой, чем кажется, чтобы тут убиться — нужно постараться.
-А если всё же убьется?
-Тогда нам не повезло.
-Зачем тогда ты это сделал? Сколько раз мы еще сможем провернуть такой фокус?
-Ни разу.
-Но….
-Всё будет хорошо, успокойся.
Девушка немного постояла молча, после чего растворилась без единого слова.
***
Атмосфера начала смягчаться.
Саша выпил пива (выпил бы воды, но не хотел вставать и идти к роднику) и сквозь слёзы без остановки начал забрасывать всех извинениями. Не понятно, сколько бы это могло продолжаться, если бы не Гриша. Он разлил самбуку по металлическим стаканам и протянул один Саше.
-Может дождёмся Мирона?
-Зачем?
-Ну… начнём все вместе.
-Да ну его анфиг, фиганг, нафиг! Почти двенадцать, а мы трезвые, — сказал заплетающимся языком Гриша.
-Ну… мы же ему оставим?
-Конечн-н-н, если успеет прийти, пока мы не допьём.
Саша продолжал что-то бубнить, но Гриша поджег его самбуку. Вид пламени в стакане слегка шокировал парня и отвлёк от самобичевания:
-А что теперь делать-то?
-Смотри, — Гриша взял салфетку и накрыл ей стакан, плотно прижимая ладонью.
Когда огонь потух, он сделал пальцем небольшую дырочку, прислонил к ней губы и глубоко вдохнул. Горячие пары прошли по горлу. Гриша закрыл глаза и улыбнулся. Внезапно ему стало хорошо и спокойно. Усталость, волнения, тревожные мысли — всё растворилось в испарениях самбуки.
Он даже не обратил внимания на столь нелюбимый им привкус старческих лекарств, которыми богато самбучное послевкусие. Сейчас во главе стола стоял не вкус, а эффект.
Он выдохнул, чувствуя щекочущие нотки самбуки в носу, и залпом выпил еще тёплый напиток. Теперь теплом наполнились не только мысли, но всё тело. Он поднял голову, закрыл глаза и услышал громкий треск, который стремительно приближался. Что-то подобное слышат в последние мгновения своей жизни люди, которым не посчастливилось оказаться на пути бегемота.
-Мир? — услышал Гриша отдалённые голоса, звучащие будто сквозь туман.
Это и был туман. Алкогольный туман.
-Мирон, ты чего? — спросила Василиса, прежде чем упасть на землю от толчка.
Гриша открыл глаза:
«О, привет, Мир» — хотел сказать он, когда увидел приближающегося парня, но вместо этого упал на бок, хватаясь за живот.
Боль рассыпалась тонкими осколками по всему телу, невозможно было вдохнуть, а тошнота подступила к горлу. «За что?» — хотел спросить Соловьёв, но увидел, как Мирон рывком возвращает ногу назад, чтобы нанести новый удар.
Он закрыл руками голову и сделал это не зря. От следующего удара его раскрутило на месте.
-Мирон, остановись, — закричала Вика.
Парень не глядя оттолкнул девушку, даже не заметив. Он бы не смог её увидеть, даже если бы захотел. Красная пелена лишила его зрения, оставив место только желанию бить, толкать и сокрушать врага.
-Никто не может пытаться меня убить и остаться безнаказанным. Наказание будет в сотни раз хуже! — закричал Мирон, брызжа слюной.
Морозов поднял колено к груди, а затем со всей силы опустил ногу туда, где мгновение назад было колено Гриши.
Гриша чудом успел увернуться.
-Ты узнаешь, что такое боль!
-Да что с тобой не так? — визжала Вика, — Остановись!
Мирон посмотрел на большой камень возле кострища, а затем на голову Гриши. «Почему нет?» — подумал он, хватая Соловьёва за волосы, после чего поволок его к костру.
Гриша перестал сопротивляться, только схватился за руку Мирона, чтобы уменьшить боль, и плакал.
-Хватит, — закричал Саша
Мирон ударил его наотмашь. Панин упал.
-Так нельзя, — закричал в слезах Саша, хватая то же бревно, от которого уже доставалось Василисе.
В этот раз он не промахнулся, хотя и очень надеялся, что промахнётся. Бревно врезалось Мирону в голову. Брызнула кровь. Морозов пошатнулся и упал.
-Мирон? — закричала Вика и подбежала к парню, — Мир, ответь!
Девушка трясла парня и плакала.
Морозов не шевелился.
-Мирон! — он приложила два пальца к шее парня, — у него нет пульса!
***
-Этого ты добивался? — спросила полупрозрачная девушка.
Они стояли возле хижины, а мрак стал значительно реже. За горами вставало солнце, а по лесу начало разноситься одинокое и неуверенное пение птиц
-Нет, на это я надеялся, — мужчина с пробитой головой улыбнулся и спиной облокотился на старую хижину, засунув руки в карманы.
-И что теперь?
-Я не знаю.
Девушка испуганно бегала взглядом по поляне вокруг, тщательно просматривая всё от родника до трёх тропинок:
-Давай же… Давай еще подумаем? Мы же можем всё исправить!
-Исправить?
-Да, исправить! У тебя же есть план? У тебя всегда есть план!
-Есть — смирись.
-Я не хочу умирать! – едва не плакала девушка-призрак.
-Нина, мы и так мертвы. Хватит. Просто хватит! Сколько еще боли ты собираешься принести?
-Но мне страшно. Что там, на той стороне?
-Я не знаю, — мужчина помолчал и встал прямо, — но я знаю, что жизнь для живых. Зачем мы это делаем?
-Я… — девушка запнулась, — потому что должны!
-Должны? Кому? Мы уже больше сорока лет приносим в жертву случайных людей во имя собственного существования. Зачем мы это делаем?
-Мы… Мы делаем мир лучше. Все они были плохими людьми. Посмотри на них! — она указала рукой на друзей, которые сидели вокруг Мирона, у которого на голове была мокрая повязка.
Вика сняла повязку, подошла к ручью, смочила её и вытерла остатки запекшейся крови на лбу Морозова.
-Они, по-твоему, здесь злодеи?
-Но они ведь быдло. Вот этот рыжий трус, хорошо их назвал: два люмпена, две шлюхи и один…
-Трус?
-Да, трус!
-Человек, который не купился на соблазнение девушки, которая ему нравится, который пытался дружить с теми, кто его презирает, сохраняя при этом достоинство, по-твоему, трус?
-Я…
-А кто тогда мы? Мы уже почти пол века питаемся чужим страхом, превращая его в оружие, оружие, которым убивали невинных, чтобы выживать. Кто мы?
-Я…
-Кто мы?
-Мы… паразиты? — глаза девушки широко раскрылись, — неужели это мы?
-Ты только сейчас это поняла?
Полупрозрачная девушка заплакала:
-Антон, я…
-Не переживай, дорогая, — он похлопал её по плечу, — все мы совершаем ошибки, и все мы хотим жить, даже если мертвы, но это должно было рано или поздно закончиться.
-Ты специально это сделал?
-Думаешь я настолько лучше тебя? Нет, я не делал это специально, по крайней мере не на сто процентов. Я хотел дать им шанс. Посмотреть, чего стоит их дружба.
-И?
Мирон открыл глаза и сразу увидел призраков.
Призрак с пробитой головой помахал парню и улыбнулся, поворачивая к девушке:
-Ну… чего-то она явно стоит, но большего мы уже не узнаем, не так ли. Ты готова?
-Нет, но…
-С тобой мне было весело. Не думаю, что я смог бы сохранить рассудок, если бы на твоём месте оказался кто-то другой. Спасибо, Нина! – мужчина улыбнулся.
Девушка улыбнулась в ответ.
Они начали стремительно таять, пока полностью не растворились.
-Я… — Мирон попытался встать, но голова кружилась.
Его стошнило.
-Я… — попытался продолжить он, но Вика приложила палец к его губам.
-Помолчи, — сказала она.
Подошел Гриша. Мирон закрыл глаза, ожидая удара. Слабые пожирают сильных. Теперь он сам стал слабым, у Гриши есть полное право его добить.
-Спасибо, — сказал Панин.
-Что?
-Ты показал мне, каким я был говнюком… Хотя, знаешь, кажется, — он приобнял Сашу за плечи, — если бы не твой брат, то я бы может и не смог это понять.
-Я… кажется я схожу с ума.
-Не ты один, — Гриша хлопнул Мирона по плечу. От вспышки головной боли Морозов скривился — что ты видел? Почему…
-Ты толкнул меня в обрыв!
-Неплохо, — присвистнул Гриша, — ты победил. С тобой никто не сравнится.
Все слабо и неохотно рассмеялись.
-Вы мне объясните, что происходит? — потирая виски спросил Мирон.
-Что-то странное, — сказала Василиса, — но одно я знаю точно — я больше не выпью ни капли.
-Эй! Возмутился Гриша, но это же точно дело не в этом. Вон, Вика почти не пила…
-А ты сам планируешь что ли?
-Нет, — Гриша опустил голову, — хотел бы сказать да, хотел бы соврать, но нет. Я уверен, что дело не в этом, но… Что думаешь, Мир?
-Никто не знает, с чего начать изучать буддизм? — ответил вопросом на вопрос Морозов.
-Ты серьезно? — спросила Вика.
-Да. Мне кажется, что я видел призраков, но, знаете… Мне кажется, что это не важно. То, что здесь произошло… не имеет значения кто или что нас к этому подтолкнул, во всём виноваты только мы сами. Я никогда не смогу простить себя за то, что я чуть не сделал, но я сделаю всё, чтобы подобное не повторилось!
Мирон расплакался. Он не плакал с десяти лет, с того раза, когда он ушиб колено, а отец вместо сочувствия, ударил его по лицу и сказал, что плачут только бабы.
Со слезами вышла вся накопленная за эти шестнадцать лет боль и обида. Впервые в жизни Мирон почувствовал себя свободным.
-Вик, — серьезно сказал Саша без тени юмора, — кажется у него сотрясение.