Диета
День выдался на редкость паршивым. С привычно серого неба срывались одинокие капли дождя, снег, перемешанный с грязью и реагентом, превратился в глубокие лужи, а резкие порывы ветра будто норовили сломать пару веток прямо над головой.
«Котельники… Ненавижу это место!» — думал толстый мужчина, проходя мимо небольшого рынка, расположенного прямо рядом с метро. Такое место лаконично вписывалась в Москву двухтысячных, но было совершено неуместно в две тысячи двадцатом.
Иван Артишоков остановился, чтобы отдышаться и смахнуть со лба пот, проступивший несмотря на холод. Боковым зрением он снова заметил бесчисленные окна вырастающих муравейников и съежился под их пустыми взглядами (хотя настоящей причиной, конечно, был ветер).
-Долго мне еще идти? — распрямившись тихо спросил он у себя, пытаясь попасть толстым пальцем в значок Гугл-карт в телефоне.
Сначала открылся плеер, затем сообщения, после каким-то образом телефон начал набирать номер матери, а у мужчины не получалось попасть по кнопке сброса. Спустя пару гудков раздался елейный голос в трубке:
-Ванюша, родной, здравствуй!
Мужчина пытался быстро поднести толстую руку к уху, но раскачивающийся в стороны жир сделал эту процедуру значительно сложнее, чем могло бы показаться на первый взгляд.
-Ванечка? — снова раздалось в телефоне, и мужчина уже собирался что-то сказать, когда его кто-то сильно толкнул:
-Чего дорогу загораживаешь, жирдяй?
Мужчина не сдвинулся с места, хотел повернуться и что-то ответить недоброжелателю, но едва не упал, потеряв равновесие.
-Сыночек, ты сегодня кушал? — не унималась мать.
-Отстань от меня! — взвизгнул Иван, но так и не смог попасть по кнопке сброса звонка и положил телефон в карман.
Еще несколько минут раздавалось неразборчивое бормотание, которое мужчина старался не слушать. Он ускорил шаг, чтобы отвлечься от надоедливого голоса, но смог выдерживать такой темп всего пару минут, пока не возник новый приступ отдышки, к счастью, телефон уже замолчал.
На автобусной остановке он сел на скамейку и почувствовал себя так, будто сейчас потеряет сознание. Его лицо было красным, легкие жгло огнем, а ветер был настолько сильным, что колыхал не только одежду, но и складки жира. Некоторые люди одаривали мужчину беглым взглядом, в котором Артишоков всегда видел лишь отвращение или неприязнь.
«Почему они такие жестокие? У всех есть проблемы: кого-то мучают головные боли, у кого-то аллергия на животных, кто-то не переносит лактозу, а чей-то метаболизм заставляет их набирать вес. Я вообще-то почти инвалид, меня нужно уважать, как и других инвалидов. Ну и что с того, что у меня две ноги? Мне тоже тяжело двигаться! Я не виноват, что таким стал! Понимаете, я ведь в этом…» — думал Артишоков, закончив мысль шепотом вслух:
-…не виноват.
-Че? — спросил курящий рядом мужчина в странно надетой шапке. Если бы не его агрессивное поведение, угрожающая поза и злобный взгляд, то он выглядел бы комично, но Ване было не до смеха. Он испугался. Ему никогда в жизни не доводилось драться, зато били его не раз.
-Ничего, простите, я не с вами…
-Че сказал? Дерзкий?
-Я… Это…
-Ты чего мямлишь, свинья?
-Я не вам, простите меня, пожалуйста, сам с собой разговаривал, — он попытался улыбнуться.
-Так и упрись!
«Что это значит?» — подумал Ваня, но спрашивать не рискнул, а лишь закивал головой в знак согласия.
Мужчина докурил сигареты, щелчком отправил «бычок» в урну, естественно не попав, и развернулся к Артишокову. Несколько секунд буравил его взглядом, затем плюнул под ноги и ушел странной походкой, широко раздвигая ноги.
Иван достал телефон, чтобы узнать, какой маршрут ему нужен. Раньше сделать это боялся. Оказалось, он уже пропустил автобус, а еще один как раз собирался уезжать.
Толстяк сделал рывок, но первые же метры отразились болью в колене, заставив его перейти на умеренный шаг.
Водитель задержался, чтобы впустить пенсионерку, и уже собирался закрыть дверь прямо у Вани перед лицо, но, к несчастью, тот уже схватился за поручень, который находился внутри салона, не оставив шоферу выбора.
Иван оказался на первой ступеньке, и маршрутка накренилась. Лица пассажиров дрогнули: одни от удивления, другие от отвращения.
-Мужчина, встаньте в другом месте! — сказала пенсионерка, которой уже успели уступить место. Ее голос звучал гнусаво, ведь она двумя пальцами закрывала нос.
-Конечно, да, без проблем, — растерянно ответил Артишоков и слегка прошел вглубь салона.
-И еще, пожалуйста, — сказала женщина с дочкой на руках.
-Конечно, ладно.
-Мам, а почему от дяди так воняет? — невинно заговорила маленькая девочка в милой розовой курточке и с задорными косичками.
-Просто дядя за собой не следит.
-А почему он такой толстый?
-Он много ест.
«Не такой я и толстый, просто у меня кость широкая» — думал Ваня, глядя на свою огромную руку.
-А если я буду много есть, то тоже стану такой?
-Доченька, ты не сможешь так много есть, даже если очень захочешь.
***
-Здесь оставьте куртку и не забудьте надеть бахилы, а затем проходите за мной — сказал мужчина в халате и скрылся в комнате.
-Снимать куртку обязательно? — спросил Артишоков, оглядывая полуподвальное помещение.
Стены были покрыты маленькими капельками воды, с потолка свисал цоколь, в который была ввинчена шестидесяти ватная лампочка, покрытая толстым слоем пыли и паутины. Ее свет создавал жуткий полумрак, скрывающий другой конец коридора. Вокруг витал запах плесени, а пол был устлан толстым слоем пыли.
-Доктор?
Никто не ответил.
-Доктор, обязательно снимать куртку?
Тишина.
Ваня послушно снял куртку и оставил ее на вешалке возле стены. В том месте, где ткань прижалась к стене, мгновенно возникло влажное пятно неопределенного цвета. Мужчина обхватил себя руками, будто пытаясь обнять. Говорят, что толстые легче переносят холод, но сложнее жару. Иван с трудом переносил любую температуру.
Он прошел в следующее помещение и невольно остановился.
-Проходите сюда, пожалуйста.
Сказал уже знакомый мужчина в халате, не оборачиваясь.
Комната разительно отличалась от предыдущей. Она была залита ярким светом, а стены были выстланы кафелем и идеально чистыми, как и пол, никакого зеленого налета плесени. В конце комнаты была кушетка и несколько аппаратов, среди которых Артишоков узнал рентген-аппарат и МРТ, который пусть и видел только в фильмах, но перепутать их с чем-то было сложно. Назначение остальных приборов ему было не ясно.
-Стоп, — сказал другой светловолосый голубоглазый мужчина с небольшим шрамом на левой щеке, который так же был облачен в халат.
Ваня замер прямо возле красной ограничительной линии, которую сразу не заметил.
-Теперь разувайся.
-Это обязательно, я просто немного замерз и мне бы хо…
-Снимай обувь и проходи.
Артишоков попытался наклонится и развязать шнурки, но у него ничего не вышло. Мешал живот, клонило в разные стороны.
-Можно мне, пожалуйста, табуретку.
Никто снова не ответил, кажется, ученые или доктора (не понятно, кем они в действительности были, ведь они не представились) совершенно не обращали на него внимания. Лишь спустя несколько бесплодных попыток, когда Иван завалился на бок, ему принесли стул.
-Носки оставьте, — сказал мужчина, который встретил его в дверях. Он был старше и, похоже, главным.
Ваня сделал несколько шагов, но его остановили.
-Носки оставьте в обуви!
Он вернулся и снял носки.
-Хорошо, садитесь.
-Спасибо.
-Возраст?
-27
-Рост?
-173
-Вес?
-168
Старший присвистнул:
-Почти как рост, неплохо. Пытаетесь сравнять эти характеристики?
-Я…. не…
-Илья, что скажешь?
-Пятьдесяст шесть целых, одна десятая.
-Это у нас… -начал старший, но рассмеявшись перебил сам себя, — ну да, над чем тут вообще думать? Ты же в курсе, что у тебя ожирение четвертой степени, да?
-Я, ну нет…
-Не в курсе?
-У меня кость широкая и тяжелая…
Теперь уже оба «халата» рассмеялись.
-Мы, конечно, проведем биоимпедансный анализ, но в этом нет необходимости, даже слепой, оказавшись с тобой рядом, поймет, что ты попросту жирный. Я бы тебе причислил пятую степень ожирения из четырех.
-Мне кажется, что вы….
-Мне кажется, что вы… — передразнил его Илья. — Ты сюда зачем пришел? Чтобы с нами спорить? Ты жирный — именно поэтому ты здесь.
-Да, у меня есть немного лишнего веса, но это не моя вина — это все метаболизм…
Старший улыбнулся, а младший нахмурил брови:
-Нет, Ваня, ты жирный, потому что ты много ешь. Очень много ешь. Артур? — он повернулся и внимательного посмотрел на старшего.
-Да, почему нет?
-Но метаболизм тебе поможет.
-Как поможет?
-Ознакомься вот с этими бумагами. Внимательно. Повторюсь, внимательно!
Следующие пол часа Иван Артишоков изучал пачку распечатанных листов, вернее не изучал, а делал вид. По-настоящему читать ему стало скучно, а основную мысль он уловил: бла-бла-бла, экспериментальный препарат, бла-бла-бла, метаболизм, бла-бла-бла, поможет похудеть. Ему этой информации было достаточно, хотя он в нее не слишком верил. Все предыдущие попытки похудеть терпели крах, обычно после них он становился еще толще.
Ване вручили бумаги для подписи, и на первой же странице он оставил влажный след от руки. Хоть ему и было холодно, но пот лился с него Ниагарскими водопадами.
Затем ему вручили планшет и сказали внимательно смотреть научный фильм, который на деле оказался идиотским плохо нарисованным мультиком, вещавшим о пользе овощей.
-Послушайте, а обязательно этот бред смотреть?
-Бред? — удивился Артур, что почему-то мгновенно выбило крупицы уверенности из Вани.
-Ну… не то, чтобы бред, просто это же глупый детский мультик о пользе овощей, кто этого не знает?
Артур хотел что-то ответить, но Илья, чье лицо внезапно покраснело, заговорил раньше:
-Кто же в этой комнате этого не знает? Дайте-ка подумать… Может быть ты, жирдяй? Если бы ты понимал пользу овощей, то не весил бы двести килограмм.
-168, — машинально поправил Ваня.
-Более того, — вступил в разговор Старший, — польза овощей заключается не только в том, что они позволяют не переедать, а в содержании необходимых микро и макронутриентов, например, там содержится клетчатка, которой рекомендуется есть не меньше 12 грамм на каждую 1000 килокалорий пищи, так что вы были не правы, когда сказали, что овощи полезны. Они не полезны, они необходимы.
-Я понял, простите, — ответил Артишоков и уткнулся в экран планшета.
Спустя пол часа «образовательные фильмы» подошли к концу и ученые наконец-то перешли к исследованиям. Толстяка взвешивали, измеряли рулеткой, надевали электроды, пропускали ток, звук и рентгеновские лучи, а когда все закончилось, ему показалось, будто прошла вечность. Он был без сил, а его вещи можно было выжимать от скопившегося пота. Ване больше не было холодно, наоборот, он хотел поскорее выйти на улицу и вдохнуть холодного влажного зимнего московского воздуха.
-Значит, слушайте меня внимательно, — начал Артур, — вы должны питаться как раньше, порции уменьшать категорически нельзя, но можно увеличивать. Вам нужно съедать хотя бы по одному фрукту или овощу в день. Вам не следует заниматься спортом ни при каких условиях. Ноадипам усилит метаболизм, потому лишняя нагрузка на сердце может быть опасной. Вы должны вести такой же образ жизни, как и раньше. Изменится только то, что по утрам вы будете выпивать одну таблетку препарата. Ни в коем случае не больше, вы меня поняли?
-Да понял я, понял, — мыслями мужчина был уже на улице, под приятным моросящим дождем, вместо душной комнаты.
-Что ты понял? — спросил Илья.
-Есть, как обычно, пить одну таблетку утром.
-Ок.
-И еще, — снова начал старший, — препарат экспериментальный. Если вы почувствуете недомогание, учащенное сердцебиение, возбудимость, депрессию или вообще что-либо покажется вам странным или необычным, то вам немедленно стоит прекратить употреблять препарат. Вы меня поняли?
-Да-да, — отмахнулся Иван, хотя в действительности ничего он не понял. Он даже не слушал. Он уже мечтал о том, как поднимется по ступенькам и услышит привычный гул машин, вместо их занудных голосов. Препарат у него, все анализы у них, зачем еще тратить время друг друга?
-Хорошо, тогда вы можете идти. Приходите через неделю для повторного обследования.
Артур вручил толстяку баночку, напоминающую пузырек с витаминками, к которому скотчем приклеили неровно вырезанный листик, с распечатанным на нем всего одним словом «Ноадипам»
Когда за Иваном Артишоковым закрылась дверь, то младший повернулся к старшему:
-Артур, вы уверены, что это была хорошая мысль?
-Почему нет?
-У нас были кандидаты, которые на вид обладали большей силой воли.
-И?
-Никто из них не вернулся к нам больше трех раз.
-И?
-Разве это не пустая трата препарата?
-Нет, не пустая. Мы в любом случае получаем промежуточную оценку, которая толкает наши исследования вперед.
-Но почему они не возвращаются, неужели вас это не волнует?
-Может приводят вес в норму? Понятия не имею, если честно, у меня есть пару теорий, но я над ними не думаю, меня интересуют факты, а их мы получим еще достаточно, настолько толстых у нас еще не было.
-Да, он та еще свинья.
Артур строго посмотрел на Илью.
-Что? Нельзя оскорблять жирных? Они ведь в основном сами виноваты, что так много жрут. Этот ведь ничем не болен, кроме полного отсутствия силы воли.
-Не оскорбляй чувства свиней такими сравнениями.
Оба «халата» рассмеялись.
***
Спустя неделю в подвал спускался уже будто другой человек. Одежда на Иване Артишокове висела и явно была на пару размеров больше, чем необходимо. Глуповато детское лицо приобрело некоторые мужественные черты, а по всему контуру роста волос выступил бесцветный пушок, что было уже значительными изменениями. Раньше о существовании волос на лице Ваня мог подозревать, только глядя на других людей.
Запах затхлого подвала ударил в нос, но теперь толстяк улыбнулся. Лекарство оказалось не очередной дурацкой подделкой из Китая, оно действительно работало. Хорошо работало, а не так, как препараты с гельминтами, после которых люди худеют, но с каждым днем их самочувствие ухудшается. Артишоков же чувствовал себя так, будто всю его кровь заменили кофе.
Бодрость, ясность мысли и хорошее настроение — вот что стало его верными спутниками в последние двое суток. Ему было даже страшно ложиться спать, ведь он боялся, что проснувшись все станет, как прежде, но он просыпался и все становилось только лучше. Хотя по-настоящему счастливым его делали цифры на весах.
Он скинул больше, чем когда-либо, и был горд собой.
-Куртку вешайте здесь, надевайте бахилы и проходите, — сказал старший.
Едва Ваня прошел в «лабораторию», как он ее мысленно называл, раздался голос младшего:
-Надеюсь сегодня ты пришел в чистых носках?
-Илья, ну ты чего так с порога обижаешь человека? — осадил его Артур. — Обувь снимайте у линии и проходите.
Артишокова обидело заявление ученых, но глупо было отрицать, что в прошлый раз у него действительно пахли ноги, и хотя сегодня он был уверен, что носки чистые и свежие (он почти перестал потеть и на всякий случай побрызгал в кроссовки дезодорант), все равно снял их и оставил в кроссовках.
Пол был привычно холодным, но толстяк больше не волновался, что может заболеть. Ему было совершенно плевать, что с ним произойдет дальше. Он начал худеть и на фоне захлестнувшей эйфории чувствовал себя неуязвимым, а потому был уверен, что дальше если и есть что-то, то оно обязательно хорошее. Не может же все время происходить плохое?
-Я вижу вы немного изменились, — начал Артур, — как себя чувствуете?
Ваня закивал:
-Замечательно, доктор, никогда в жизни себя так хорошо не чувствовал.
-Вы выполняли все наши рекомендации?
-Конечно! — слишком резко и громко ответил Артишоков.
-Сейчас мы это проверим, — сказал Илья, странно скривившись.
Не зря Ване не понравилось его выражение, ведь через пару часов, когда он потирал руку, которая болела после сбора крови и множества других исследований, младший начал на него кричать:
-На что ты надеялся? Думал, что нам можно там нагло врать?
-Я не понимаю, о чем вы!
-Ах не понимает он…. Напомни-ка, сколько ты весишь?
-138 килограмм! — ответил Ваня и распрямился, испытывая гордость за себя.
-138 килограмм… — протянул Илья, — и ты считаешь, что сбросить 35 килограмм за неделю — это нормально?
-Я… ну нет, но оно ведь как-то само… Я не занимался спортом, как вы говорили…
-Да, похоже, что не занимались, — подтвердил Артур, — но вы и не ели.
-Я ел! — сказал Ваня, испытав новый приступ голода. В животе заурчало.
-Скажи это своему желудку, придурок, а то он не в курсе, — встрял Илья, которого Ваня уже начал по-настоящему ненавидеть
-Послушайте, ну увлекся я немного, ну с кем не бывает?
-Вот вам новый список рекомендаций, — сказал Артур, протягивая папку, — ознакомьтесь, внимательно, пожалуйста. Если во время следующей нашей встречи будут замечены подобные нарушения, то мы будем вынуждены прервать эксперимент.
«Прервете вы эксперимент, как же, — подумал Ваня, принимая бумаги, — думаете я верну вам свой единственный шанс привести жизнь в порядок? Мне впервые удалость есть значительно меньше, а я ведь даже не стараюсь», но вместо этого он ответил:
-Хорошо, я понял. Буду выполнять рекомендации.
Ваня ушел, а ученые снова вернулись к его обсуждению:
-Пожалуй, ты был прав, — сказал Артур.
-В чем?
-Нужно было дать ему меньше препарата, чем остальным.
-Почему?
-Я не думаю, что он вернется… и тебе бы научиться вежливее разговаривать с людьми.
***
Ваня пришел домой и сразу заказал себе пять шеф-бургеров с две ладони каждый. Жадно запихивая их в рот, он с грустью смотрел в окно и думал: «Как же можно было всю неделю отказывать себе в этой вкуснятине?».
Струи жира стекали по лицу, но он не мог остановиться, продолжая жадно глотать, почти не пережевывая. Он не понимал, как пришла идея с понижением калорийности рациона? Разве он не пробовал это уже тысячи раз? Это никогда не работало, почему должно было сработать сейчас?
«Но ведь сейчас сработало? — появилась шальная мысль, которую мужчина мгновенно затолкнул обратно в пучины сознания. — Сработал Ноадипам, а не диета».
Вытерев рот ладонью, он зашел в ванну и посмотрел в зеркало. Его отражение выглядело значительно мужественнее, чем было неделю назад. Щеки менее заметными, а три подбородка начали превращаться в два. Если очень присмотреться и натянуть кожу, то можно было даже рассмотреть скулы. «Неужели все это можно потерять, съев пару бургеров? — подумал Артишоков и неосознанно для себя ударил кулаком по раковине.
Раздался грохот, по полу ванной разлетелись керамические осколки. Удар оказался значительно сильнее, чем Иван ожидал. Он с удивлением взглянул себе на руку и несколько раз сжал кулак, не обращая внимания на растекающуюся лужу и возникший тухлый запах из канализации.
-Нифига себе! — удивленно сказал он с глубоким вдохом.
Он начал поднимать и опускать руку, наблюдая, как плавно это выходит, почти без усилий, словно он стал перышком.
-Я больше не стану жирным!
Мужчина вернулся на кухню, раскрутил контейнер с препаратом и вывалил одну таблетку в ладонь.
-Может быть я не могу начать есть меньше, но это не важно, ведь ты поможешь мне похудеть, правда?
Таблетка не ответила, что, впрочем, было ожидаемо.
-Одна, две, какая разница?
Иван Артишоков закинул таблетку в рот, но не смог проглотить. Ему потребовался целый стакан воды, который он залпом опрокинул, не понимая, как был близок к тому, чтобы подавится и умереть от удушья. Если бы он и узнал, то едва ли удивился бы. Он, как почти любой человек с ожирением четвертой степени, был рисковым парнем, ведь каждый новый день мог стать для него последним, а причин смерти было бесчисленное множество. Он уже давно привык жить с беспощадно-тяжелым стуком в груди и мыслью, что завтра может не наступить. Его главная страсть, его единственная любовь — это еда, а разве любовь не стоит того, чтобы ради нее рисковать?
Артишоков отправился спать, так и не догадываясь, как же в очередной раз близко подошел к краю.
***
В книгах или фильмах за персонажами интересно наблюдать, кажется, будто их жизнь наполнена событиями и в миллионы раз интереснее, чем может быть у зрителей, но реальная причина заключается в том, что авторы оставляют за кадром привычную рутину. Персонажи не ходят в туалет, не прокрастинируют, глядя часами в стену, не сидят сутками на развлекательных сайтах и не испытывают всепоглощающее чувство вины за пустую трату времени. Реальность заключается в том, что любая человеческая жизнь — это отдельная книга, в которой всегда найдется место интересному, если убрать лишние детали.
Одни истории можно вместить в тонкий томик с глянцевой обложкой, другие превратятся во внушительные серии, но главное — это не события, а умение замечать перемены. Привычная рутина содержит значительно больше красок, чем кажется, нужно только обратить внимание. Иногда изменения незаметные, а иногда их, кажется, невозможно пропустить, но порой некоторым удается и это. Ваня был одним из таких людей, любые изменения проходили мимо полностью проигнорированные.
Семьдесят килограмм в садике превратились в сто в школе, которые переросли в сто-тридцать-плюс в университете.
-Еще бутылочку пива?
-Почему нет!
-Пойдем, перекусим? Только давай по-нормальному, без фастфуда?
-Давай, но потом по бургеру!
Незначительные события, обычная рутина, превращается в глобальные изменения. Если бы Ивану Артишокову пятнадцать лет назад кто-то показал фотографии его сегодняшнего, он бы ужаснулся и, возможно, подумал над рационом, занялся спортом и привел себя в порядок, но никто не мог ему показать. Мы привыкли смотреть на цельные картинки, забывая, что вся жизнь — это пазл. Детали собирать сложно и лениво, а потому проще пустить все на самотёк, наблюдая за тем, что выйдет в итоге.
Сегодня что-то изменилось. Едва Ваня открыл глаза, он почувствовал, что этот день отличается от тысячи предыдущих. Не было привычной боли в груди, а когда он встал с кровати, не было обычного головокружения, да и сам подъем был легким и не походил на испытание. Просто открыл глаза и встал. Мог ли он себе такое представить?
Определенно нет. Раньше Артишокову казалось, что это сказки от коучей и мотиваторов, которые «обманом косят бабло с наивных идиотов».
Он подошел к окну, не веря, что все происходит на самом деле. За окном был обычный московский полумрак, но слишком густой, чтобы быть привычной серединой дня.
Мужчина посмотрел на телефон и по его коже поползли мурашки. Часы показывали 7:38. Если бы Ваню спросили, когда в последний раз он вставал так рано, то он бы дал ответ, не задумываясь: «Никогда»… и был бы прав. Если не считать несколько бесплодных попыток мамы разбудить его в садик в детстве, то он действительно никогда не просыпался раньше 9 часов утра, хотя и это число сильно преуменьшено, реальные цифры варьируются между одиннадцатью утра и часом дня.
Ваня открыл окно нараспашку. В комнату ворвался холодный зимний воздух, который оказался на удивление приятным. Не настолько, чтобы держать окно открытым весь день, но достаточно, чтобы взбодриться и почувствовать радость от наступления нового дня.
«Сколько же я всего успею сделать!» — подумал он, и слегка подвис, совершенно не зная, чем занять себя в выходной день, когда до сна еще непривычно много времени.
Артишоков вернулся в постель и закрыл глаза. Если проснуться в привычное время, то и мир будет казаться более привычным, зачем лишний стресс от размышлений о том, чем заняться?
Сон не шел. Пришлось вставать.
Ваня зашел в ванну, посмотрел на раковину, она выглядела хоть и разбитой, но вполне функциональной, если поправить вывалившийся шланг. Артишоков открыл сначала горячий кран, дал воде стечь, а потом открыл холодный кран, регулируя температуру. Привычным движением провел ладонью по запотевшему стеклу и застыл, задержав руку на зеркале.
На него будто смотрел кто-то совершенно другой. Лицо стало худее, а в глазах появился здоровый блеск, заменив собой затуманено-мутный взгляд, которым раньше мужчина смотрел на мир. Пушок на лице стал еще больше, на кончиках превращаясь в настоящую твердую мужскую бороду. Не помня себя, он намазал лицо пеной и побрился, по-настоящему побрился. Никогда раньше волосы у него так хорошо не росли, а потому картридж станка, который он не менял уже больше полугода, со скрежетом царапал кожу.
В нескольких местах появились раны, в которые мужчина ткнул пальцем, будто это был какой-то редкий музейный экспонат.
-Ээ…Ыы… — единственное, что он смог сказать, пребывая в легком шоке.
Он двинулся к весам и едва сдержался, чтобы не запрыгнуть на них с разбега. Они показали 115 килограмм. Артишоков едва не вскрикнул от радости.
-Сто пятнадцать килограмм, да я же со времен школы столько не весил…
Внезапно у Вани в голове сложился план на сегодняшний день. Он выпил таблетку и решил отправиться за покупками. Ему явно были нужны вещи поменьше.
***
До метро идти не меньше десяти минут, но мужчина оказался там, даже не заметив, как дошел. Возле входа на станцию он остановился. Никакой отдышки, никакого потного и красного лица, легкого головокружения и желания поскорее зайти на станцию, чтобы прийти в себя сидя на скамейке. Ничего из этого. Идеальное самочувствие, будто он не прошел разом около километра.
Вокруг сновали люди, покупали билеты, спешили поезд и громко разговаривали. Вездесущий шум голосов, заглушаемый гулом прибывающих составов. Воздух был наполнен теплой сыростью с нотками затхлости — привычный запах подземки.
Мужчина оглянулся, мимо ежесекундно проплывали бесчисленные человеческие потоки, почесал нос и вышел на улицу.
Черное отсутствующее небо, тяжелый воздух, наполненный выхлопными газами, и пустые ветки деревьев, неприятная картина, но Ваня глубоко вдохнул прохладный воздух и улыбнулся. Он не мог вспомнить, чтобы когда-либо раньше чувствовал себя хорошо. Сложно определить действительно ли таких дней никогда не было, либо они просто затерялись в воспоминаниях, но одно можно сказать безошибочно точно — никогда раньше Иван Артишоков не шел пешком в те места, до которых можно доехать, а если доехать было нельзя, то такие места для него переставали существовать.
Если что-то неудобно расположено и нужно идти больше пятнадцати минут, то это место не достойно того, чтобы тратить на него время. В Москве и так большую часть времени тратишь на проезд, нахватало еще остаток сливать на ходьбу. Сегодня Ваня решил изменить своим принципам.
До магазина Артишоков добрался за час неспешным шагом. Он зашел внутрь, сел на первую встречную скамейку и обхватив голову руками зажмурился: «Что происходит?».
Больше пяти километров пешком и это не за день, а за раз, без отдыха! Если бы он предпринял такой марш-бросок неделю назад, то, скорее всего, лежал бы на этой скамейке в предобморочном состоянии, красный, потный, изможденный, с дико стучащим сердцем, и размышлял бы не о том, какой сегодня хороший день, а выбирал кого вызывать: скорую или сразу катафалк.
-С вами все в порядке?
Рядом на скамейку сели. Мужчина открыл глаза. Рядом была девушка. Высокая, слегка полноватая, но достаточно привлекательная… слишком привлекательная, чтобы вот так просто заговорить с Артишоковым. Такого никогда раньше не происходило.
-Что?
-Вы хорошо себя чувствуете?
Ваня внимательно на нее посмотрел. Никакого признака иронии, издевки или презрения, только что-то напоминающее беспокойство. Неужели о нем действительно кто-то способен переживать?
-Да, все хорошо, спасибо.
-Ладно, — девушка улыбнулась и начала уходить.
-Подождите…
-Мм? — она снова улыбнулась, и показалась мужчине ангелом, спустившимся с небес.
У него в животе запели бабочки… и заурчало так громко, будто кто-то пытался завести моторную лодку.
-Ничего, простите.
Девушка хихикнула и ушла.
****
Ваня еще раз поел и вернулся к поискам одежды.
Разнообразие магазинов казалось безграничным. Толстяку, чтобы одеться, обычно приходится ехать в другой конец города, в особое место, где есть вещи его размера. Шопинг ему был чужд. Не слишком разгуляешься, когда на весь город, населенный тринадцатью миллионами человек, есть всего с десяток магазинов с подходящими вещами. Никто в здравом уме не будет тратить несколько часов на дорогу, чтобы примерять пару футболок, которые могут и не подойти. Большинство людей уже давно пользуется исключительно доставкой, но таким могут насладиться только люди плюс-минус обычного телосложения.
Раньше у Вани не было возможности насладиться радостью шопинга, но утром, когда он увидел, как сидит на нем старая футболка, ему показалось, что он уже похудел на несколько размеров. Он слышал о таком только из популярных шоу, где толстяки худели под присмотром десятка диетологов и парочки пластических хирургов, но никогда не смог бы и подумать, что похудеет так сам, без посторонней помощи.
Он хлопком ударил по карману, где лежали таблетки. Соблазн выпить еще одну рос с каждой минутой, уж слишком удивительный результат они дают, но мужчина старался сдерживаться. Вес и так уходит слишком хорошо, чтобы рисковать.
Артишоков остановился у одного из магазинов с надписью Дисконт. Его заинтересовала не идея купить вещи подешевле, к тому же в таких магазинах цены далеко не всегда лучше, чем в фирменных, мужчину подкупили размеры магазина, где полки и стойки с одеждой простирались словно до горизонта.
-Здесь-то я точно найду одежду для себя.
-Что? — окликнул его проходящий мимо невысокий щупловатый мужчина.
-Ничего, простите, я не с вами, — ответил Ваня и где-то в глубине сознания заметил, будто что-то изменилось, но не придал этому значения.
Он бы не поверил, если бы ему сказали, что люди больше не смотрят на него с презрением. Под футболкой Ивана Артишокова, там, где когда-то были огромные складки жира, вздымались мышцы. Пускай он и не походил на бодибилдера, но мужчина больше не казался толстяком. Он походил на фриковатого качка не в форме, надевшего футболку на размеров пять больше, но почему бы и нет? Оверсайз сейчас в моде.
Мужчина выбрал несколько однотонных рубашек, которые казались максимально скромными, но на входе в раздевалку его остановил прыщавый подросток, который обратился к нему запинающимся голосом:
-В разд… — он сглотнул, — в раздевалку нельзя брать больше пяти вещей.
-Что? — Артишоков не расслышал вопрос.
-Ничего, проходи, пожалуйста.
Ваня замер и пристально посмотрел на парня, руки сами сжались в кулаки, и он сделал непроизвольный шаг на встречу:
-Что ты сказал?
Ему захотелось взять за грудки мелкого недомерка, поднять, а потом ударить головой об стол, на котором лежали не подошедшие вещи…
-Я… я ничего не…
Артишоков замер. Он никогда не был злым человеком, его, как и всех, посещали навязчивые мысли, но это были мимолетные ощущения, больше напоминающие случайный образ, который забудешь через мгновение, чем настоящее желание. Сейчас же ему хотелось избить парня по-настоящему, наслаждаться его болью, за все насмешки, которые приходилось терпеть всю жизнь….
Он неосознанно дернулся, а парень закрыл лицо руками, будто боясь удара. Конечно, этот бедный сотрудник магазина ни в чем не виноват, он его никогда не обижал, скорее всего никогда и не видел, но он же человек, а значит, как и все, заслуживал мести.
Несколько секунд Артишокову все еще хотелось его ударить, но он быстро взял себя в руки и направился к раздевалкам.
«Что это со мной было? — подумал Ваня, когда сел. Стул громко скрипнул по кафелю, неприятно режа слух. Артишоков дернулся, пытаясь закрыть уши руками, и немного пришел в себя. — Наверное, проголодался. Давно не ел».
Он окончательно успокоился и приступил к примерке вещей
Постепенно дыхание пришло в норму и шум крови в ушах стих. Приятная расслабленность начала растекаться по телу, усиленная каждой новой вещью. Он не был уверен, какой у него размер, а потому взял на уменьшение: каждая новая рубашка была на размер меньше предыдущей. По счету уже шла третья, а она все еще была велика мужчине, и только пятая подошла неплохо.
Он открыл шторки раздевалки, надеясь увидеть рядом кого-нибудь, у кого можно было бы спросить мнение. Сложно понять идет тебе вещь или нет, когда ничего подобного ты никогда раньше не носил, а весь твой гардероб складывался из похожих одинаковых мешковатых безразмерных вещей. Если подумать, то покупки тогда были значительно легче. Меньше разнообразия – меньше проблем.
-Простите, а вы не подскажите… — обратился он к стоящей рядом женщине, легонько дотронувшись до ее плеча.
-Извините, я здесь не раб… — сказала она, разворачиваясь, но увидела Ваню и замолчала, снова покраснев.
Мужчина так же покраснел:
-Я не это…
-Да?
-Ну вот да, я просто…
-Мм…
-Ну спросить вас хотел…
-О чем?
-Вы же женщина, вы должны понимать во всяких этих шмотках… — он запнулся. – Короче, скажите, мне это идет?
Раскрасневшее лицо женщины походило на провод, через который пустили ток, мощность которого в тысячи раз превышало максимальную, но Артишокову ее лицо напомнило скорее закат.
-Вы очень красивый… в этой рубашке, — говоря это она смотрела в пол.
-Ага, ладно, — все мышцы Ивана словно задубели. Он как-то зашел обратно в раздевалку, с трудом задвинул шторы и рухнул в стул, который жалобно скрипнул, но выдержал.
-Красивый?
Он посмотрел в зеркало и увидел совершенно другого человека, но все же свисавший живот был напоминанием о старом Иване.
Мужчина засунул руку в карман и выпил таблетку Ноадипама. Полностью проглотить ее не удалось, она болезненно застряла в горле, но Артишоков решил, что она все равно растворится, а другого шанса может и не представиться… Он несколько раз глубоко вдохнул, рывком отдернул занавеску и вышел из раздевалки.
Ему повезло. Она все еще была здесь, хоть и уже у самого выхода.
-Девушка, а можно с вами познакомится? – едва он это проговорил, как сразу начал себя винить за эту фразу. Сложно придумать что-то еще более идиотское.
-Конечно, — ответила она и Артишоков слегка успокоился.
-Как вас зовут?
-Марта, а вас?
-Иван, — сказал мужчина, с трудом отделавшись от желания представится «Август». Он сам не понимал, почему ему этого так хотелось, но в голове прозвучало уж очень смешно.
-Приятно познакомится, могу я попросить у вас номер телефона?
-Конечно!
«Конечно что? Конечно можете попросить? Что мне теперь делать? Начать спрашивать? Ждать?» — мимолетная паника прекратилась так же быстро, как и возникла. Марта начала диктовать свой номер телефона.
***
Ваня сам не заметил, как оказался дома. У него в руках была пачка рубашек, половина из которых не подходили по размеру, но его это не волновало. Артишоков витал между «Охренеть!» и «Да ну ладно? Невероятно!».
Раньше девушки уделяли толстяку не слишком много внимания, а когда это делали, от них можно было услышать слова: «жирный», «вонючий», «свинья», но уж точно не «красивый». Весь мир будто заволокло полупрозрачным туманом. Мужчина разулся, прошел в комнату, сел на кровать, но все казалось ненастоящим, будто хорошо сделанная иллюзия или красочный сон.
-Красивый… — Ваня шепотом сказал это слово, будто пробуя его на вкус.
Сначала оно вызвало радость, но спустя каких-то пару мгновений вернулось болезненным эхом. Мужчина наклонился к подмышке и вдохнул. Запах пота ударил в нос, его лицо исказилось неприязнью к себе: «Неужели я действительно всегда был свиньей, но не замечал этого?».
Его картина мира начал рушится. Он привык считать остальных людей злобной нетерпимой массой, которая ненавидит все, непохожее на них. Мода на худобу сделала его жертвой идиотский насмешек, но, похоже, дело было не в моде. Всю жизнь он видел сучки у других в глазах, не замечая бревна в собственном.
«Неужели я действительно так мешал людям?» — подумал он и начал вспоминать, как морщились люди при его появлении, как он занимал два места в транспорте, оставляя «соседям» маленькие кусочки, как он постоянно толкал других, сам того не замечая…
Раздался телефонный звонок, на экране было написано «Мамуля».
-Черт! – Артишоков кинул телефон на мягкий матрас кровати.
Тот отскочил, норовя упасть на пол, но Ваня успел его схватить.
-Ого! – удивился он своей ловкости, но секундная радость на лице вновь сменилась раздражением. Он поднял трубку, — Алё!
-Ванечка, сыночек мой родненький, как ты там?
-Нормально.
-Ой, я так рада, что у тебя все хорошо. Ты сегодня хорошо кушал?
Артишокова захлестнула волна ненависти. Ему захотелось ударить ее жирное лицо, а затем плюнуть. Она сама всегда была уродливой свиньей и именно она сделала его тем, чем он был: вонючей всепожирающей жирной скотиной, которая могла убедиться в своей гендерной принадлежности только находясь у зеркала. Она не оставила ему выбора!
-Заткнись! – закричал он в трубку.
-Я… — начала говорить мать, но замолчала, даже перестав дышать.
-Ты слабовольная бесхарактерная пародия на человека, для которой не существует ничего, кроме жратвы! Я не хочу иметь с тобой ничего общего, не звони мне больше!
-Но я… — она не успела договорить, Ваня сбросил звонок.
Мужчина отправился в ванну. Ему хотелось скорее смыть с себя липкую грязь, будто она могла принести очищение от всей ненависти, которую он испытывал, и медленно приходящего ей взамен стыда.
Он не хотел так разговаривать с матерью, ведь она была самым дорогим человеком в его жизни, но разве не она же виновата в том, что она была единственным человеком в его жизни? «Кушай еще, родненький», «Зачем тебе учится с этими жестокими детьми? Переводись на заочку!», «Работать? Глупости какие, я смогу обеспечить нас двоих!»- Ваня прокручивал все эти ключевые эпизоды, и испытывал двойственные чувства.
Мать начала казаться ему одновременно и добродетелем, и палачом. Самым лучшим человеком на свете, но одновременно и самым ужасным. Он вспомнил, как она устроила скандал и неделю с ним не разговаривала, когда он сказал, что хочет недолго пожить один, ведь им уже вместе тесно. Зачем сдавать шесть просторных квартир, а самим жить в конуре? Сначала она злилась, но потом ведь все равно разрешила ему пожить в самой шикарной, на Парке Культуры, с видом на реку и Парк Горького…. Он успокоился, придя к выводу, что мама ни в чем не виновата, она его любит.
Минуту спустя, когда он зашел в ванную комнату, его настроение вновь переменилось, а мысли заполнила ненависть. Артишоков увидел собственное отражение. Он уже выглядел значительно лучше, чем раньше, но самому себе он все еще казался передвижным складом сала, хотя в действительности он уже не был толстяком, он выглядел, как 95 килограммовый качек с небольшим избытком жировой ткани. Он даже не заметил, что стал выглядеть значительно старше.
Ваня хотел разрыдаться, но решил, что пришло время хотя бы немного приводить свою жизнь в порядок. Он принял душ, а сразу после пришел в комнату и взял телефон, но его уверенность в миг растворилась.
Сначала он хотел позвонить, но паника и ужас, охватившие его, когда в руках оказался телефон, заставили все переосмыслить. Он решил написать «привет», но трясущимися руками получалось написать кучу вариантов от «опларв» до совсем фантастических версий, где буквы были совсем далеко друг от друга и сложно было понять, как такое вообще вышло.
Ваня вспомнил, что у него на кухне была пачка валерьянки в таблетках, оставшаяся после последнего визита мамы. Он никогда ее не пил, даже не верил, что она способна успокоить, но не зря же учителя в школе ее постоянно пьют? Мужчина решил, что стоит попробовать, хуже точно не будет.
На кухне на глаза попалась баночка с Ноадипамом. Он несколько секунд сверлил ее взглядом, но так и не смог ответить себе на вопрос «Почему нет?»
-Да пофиг.
Он раскрутил ее рывком, крышка выпала из рук и укатилась под стол. Он вытащил одну таблетку и проглотил ее, не запивая. Несколько минут постоял, налил себе стакан воды, сделал глоток, а затем выпил еще две таблетки.
Он полез под стол за крышкой, а его голову все больше заполняли мысли о счастливом будущем, где образы становились все более глобальными. Сначала он представлял, как будет гулять с Мартой по вечернему Арбату, потом их свадьбу, потом небольшой домик на берегу моря где-нибудь в Крыму, затем маленьких детей… Он уже хотел закрыть баночку Ноадипама, но внезапно передумал. Он высыпал себе в руку горсть таблеток, не считая, и все выпил.
-Оно того стоит! Ради нашего будущего! – сказал Ваня и пошел в комнату.
Его настроение стремительно поползло вверх. Вместо версии себя недельной давности он начал представлять рядом с Мартой себя «завтрашнего»: в идеальной форме, подтянутого, с крупными бицепсами и восьмью кубиками пресса… он не знал, что завтрашней версии его не существует.
Сердце ударило слишком сильно, а затем еще раз и остановилось. Ваня упал возле кровати, сжав одеяло. Он даже не успел понять, что произошло, когда сердце перестало биться. Метаболизм, ускоренный в десятки тысяч раз, заставлял клетки стремительно разрушаться, но у мужчины в теле было слишком мало необходимых элементов, чтобы создавать новые. Спустя пару минут на полу лежало уже не тело молодого мужчины, а тело старика. Через восемь часов кожа, кости, мышцы и остальные клетки ткани тела окончательно разрушились под воздействием препарата, ускоряющего метаболизм.
Когда на следующий день в квартиру пришла Ванина мать, она увидела лишь треснувшую раковину в ванне, баночку Ноадипама на кухне и небольшую горстку пыли в спальне.